Шалунья для босса

– Ваше отношение ко мне необъективно, Елизавета Егоровна! От чего так? Ненавидите новую сотрудницу всей душой? Или, напротив, влюблены в меня, старая развратница?!

Очки Елизаветы съезжали на нос. От возмущения и удивления она еле могла говорить:

– Я.. что.. развратница? В тебя влюблена?!! Издеваешься?

– Я издеваюсь?! Это вы мне любовные записки пишите!

– Я… Что?

Кадровичка закрутила головой вокруг, ища поддержки. Но глаза Ларисы горели любопытством, рот был приоткрыт. Все же не зря Елизавета стала начальницей. Сумела взять себя в руки. Сказала уже спокойно, сухо:

– Обоснуйте, Вероника Августовна, свои нелепые обвинения.

– Вот, – я кинула на стол открытку. – Только не отпирайтесь. Рука ваша, половина офиса подтвердит.

Пока Елизавета пялилась на открытку, я сгоняла в приемную, принесла предыдущие послания.

– Вере с верой в любовь! Что это значит? Вы же это писали. Вы!

– Я, – ответила Елизавета Егоровна. – Я этих открыток кучу подписала. На весеннем корпоративе молодежь нелепые игры-конкурсы затевала. Вот и пришлось вручную буквы писать. Открытка крохотная, в принтер не вставишь.

Я растерялась:

– Пусть так. Но ведь в первой записке мое имя: Вера.

– О, Господи! Да у нас Вер по штуке на каждый этаж. А Оль, Наташ, Свет еще больше.

– Как тогда открытки, предназначенные для игры, ко мне попали?

– А мне откуда знать. Я их в коробку из-под бумаги сложила, вдруг еще пригодятся, да и забыла.

Я молчала, разгадка была так близко. И… пролет. Елизавета Егоровна заговорила первой:

– Сама подумай: я руководитель, жена, мать, даже бабушка уже. Нужна мне такая слава. Ох, Скоробогатова, как чувствовала, с тобой проблем не оберешься. Иди, работай! А коли узнаю, кто шутник с записульками, придушу! А в приемную я шла, потому что тебя Раиса Ивановна искала. С меня спрашивала: мол, почему кадра на месте нет…

Я выскочила из кабинета как ошпаренная. Идиотка, сунулась к Лизавете с дурацкими записками, а она и ни при делах. Еще самой Раисе зачем-то потребовалась. Раскрыта моя маленькая тайна? Казалось, душа ушла в пятки.

Но Раиса Ивановна встретила меня приветливо. Даже предложила чаю с конфетами. Подобная любезность вызывала подозрения. И неспроста. Раиса улыбнулась, спросила:

– Верочка… Ты на данный момент ближе всех к Дмитрию Валерьевичу. Целый день с ним в одной упряжке. Не видела ли ты, деточка, девицы темноволосой? Может, приходила к Диме?

Я догадалась, что риэлторша Ника вызвала у мадам серьезное беспокойство. Покачала головой:

– Нет, не видела.

– Ну а может, слышала, какие Дима разговоры вел. Не служебные, личные. Стеночки-то у нас в офисе тонкие, зачастую все слышно.

– Не слышала.

– Это плохо. Референту, как зайчику, ушки на макушке держать надобно. А нам, девочкам, следует дружить. Помогать, делиться секретами. Советоваться. Сплетничать даже. Хи-хи…

– Я вас поняла, Раиса Ивановна.

– Вот и умничка! Знала, что не ошиблась, когда брала тебя на работу. Думаю, подъемную премию вот тебе выписать авансом за добросовестный труд. Уже бухгалтерам указ дала. Иди в кассу, получи. А потом с Ольгой Андреевной езжай домой к Дмитрию Валерьевичу, бумаги подписать. Заболел Дима.

– Дмитрий Валерьевич болен? Серьезно?

– Ох, какая ты мнительная да жалостливая. Нет, с простудой слег. Ничего серьезного. Но присмотр нужен. Ольга Андреевна с бумагой уйдет, а ты побудь со своим начальником, вдруг помощь ему нужна. Или беспокоить будут плохие люди. Особенно брюнетка синеглазая. Плохой она человек. Если объявится, мне звони. Вот визитка с номером. Ну… ступай за денежкой, милая.

Растекаясь сладкой патокой, Раиса Ивановна сама проводила меня до двери. Проводила взглядом, пока я не скрылась в кабинете с надписью "Касса". Меня там уже поджидали. Выдали неплохую сумму, я готова была хохотать в голос. Только что мне заплатили за то, чтобы я следила за.. собой, да уж, неожиданный поворот. И я даже предположить в тот момент не могла, что меня ожидает дальше…

Пока ехала в машине, терзала совесть: сама ты запуталась в собственной лжи, Вероника Скоробогатова, и других запутала. Но… кроме денег я обрела возможность провести время с любимым, что не могло не радовать. С улыбкой уселась в служебную машину вместе с главбухом Тамарой Сергеевной.

Бухгалтерша в доме у Димы не задержалась. Быстро получила необходимую подпись и собралась уходить. Я не знала, как шеф отреагирует на мое присутствие. Но волновалась зря. Дмитрий Валерьевич улыбнулся:

– Я рад вас видеть, Вера! Даже немного соскучился. Привык за дни вашего присутствия в офисе к заботе о себе, любимом. Вы, кстати, зачем пожаловали?

– Раиса Ивановна велела оказывать вам посильную помощь.

– Следить, попросту говоря! Так?

Я смутилась, отвела взгляд. Дима расхохотался:

– Да не смущайтесь так. Выбора-то у вас не было. Я не против слежки. И помощи. Вот, продуло под кондиционером, расклеился весь. Даже чаю себе навести не могу. Не могли бы вы…

Я вскочила:

– Конечно! Вам в любимой кружке с котятами?

Я захлопнула рот, но было поздно. Дима оплошность заметил, удивился: