Шалунья (ЛП)

— Я выиграла конкурс по выбору акций. Так я поступила в Колумбийский университет — призом была стипендия. Но… — Блейк делает паузу, в ее глазах поселяется странная тусклость. — Я не закончила университет. Бросила на втором курсе. Когда мне понадобились деньги… я начала заниматься этим.

Вот почему она сводит меня с ума. Каждый ответ порождает еще дюжину вопросов. Я задаю тот, на который, как мне кажется, она действительно может ответить:

— Как скоро ты поняла, что улавливаешь полезную информацию?

Улыбка Блейк возвращается. — Сразу же. В первый раз, когда кто-то купил мне кошелек, я продала его и вложила деньги в Paysign. Прибыль составила четыреста процентов.

Я не спрашиваю, почему она продолжает это делать. Я лучше других знаю, как трудно получить хорошую информацию. Информация — это преимущество, единственное оружие, которое имеет значение.

— Как ты нашла своих первых клиентов?

— Через друга, — говорит она, не предлагая ничего другого.

Я поворачиваю руль, чрезвычайно довольный. Это было больше, чем я надеялся получить от нее так скоро.

Я задаю последний вопрос, который, надеюсь, не выйдет за рамки:

— Что ты будешь делать, когда наберёшь свой номер?.

Блейк смотрит на меня из-под челки, выглядя моложе своих лет.

— Конечно же, куплю себе замок. Я хочу самое красивое место, какое только можно себе представить, сад, как в сказке. И чтобы он принадлежал только мне.

В моей груди возникает странное напряжение. Блейк видит намек на это на моем лице.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. — Лгать слишком легко. Правда зеленеет на губах — слова выходят живыми и перерастают в нечто иное. — …У меня была такая фантазия.

Блейк заинтересованно приподнимается. — Ты хотел замок?

— Я хотел дом. — В голове мелькает то, что когда-то мелькало за окном автобуса — цветущие розы в саду, свежая краска на ступеньках. — Этот дом я видел по дороге в школу. Я представлял, как куплю его, и представлял, какой идеальной будет моя жизнь, если я буду там жить.

Блейк грустно улыбается. Такая, которая показывает, что она прекрасно понимает, о чем я говорю, — что я фантазировал об этом доме не раз и не два, а каждый гребаный день.

— Что в нем было особенного?

— Ничего. — Слово прозвучало резко. — Я бы никогда не захотел жить там сейчас.

Блейк слегка хмурится, его глаза изучают мое лицо.

Я притворяюсь, что должен смотреть в обе стороны в поисках следующего поворота.

Моя мама однажды сказала мне, что ей бы понравился такой дом. На самом деле, тот, в котором она живет сейчас, похож по стилю. Конечно, он намного больше и находится совсем не в том районе, где я вырос.

— Что ты собираешься делать в своем замке? — спрашиваю я Блейк.

— Не знаю. Наверное, читать весь день.

— Тогда тебе нужен замок с библиотекой.

— Что хорошего в замке без библиотеки?

Мы подъезжаем к "Porter & Robb". Франклин Робб кроит мои костюмы с тех пор, как я впервые сшил их на заказ. Он не снимает мерки ни с кого, кроме меня.

Вот что на самом деле покупает богатство: доступ. К людям, к опыту, к возможностям.

Успех — это снежный ком; он нарастает по мере того, как катится.

Неудача — это лавина, которая едва успевает предупредить, как все рушится.

У Робба густая борода, тонкое лицо и круглые очки в черепаховой оправе. Его руки похожи на корягу, но они режут ткань с машинной точностью.

Я могу сказать, что Блейк ему нравится, потому что она задает правильные вопросы, пока мы рассматриваем ткани.

— С какой фабрики это? — Она показывает пальцем на кусок шерсти Zegna.

— С той, что в Пьемонте.

— Вы часто туда ездите?

— Шесть раз в год. — Робб гордо улыбается.

— Самое красивое место, которое я когда-либо посещала.

— А вы бывали?

— Дважды.

Я чувствую забавный приступ ревности. Я хочу сводить Блейк в самое красивое место.

Влюбленность в нее растет. Может, мне стоит уехать, пока есть возможность.

Блейк просовывает свою руку в изгиб моей руки, и эта мысль лопается, как мыльный пузырь. Я кладу свою руку поверх ее и держу ее там.

Она говорит: — Ты собираешься что-нибудь примерить?

— Я ненавижу примерять одежду. Именно поэтому я прихожу сюда.

— У них есть готовая одежда.

Блейк осматривает аккуратные ряды летних пиджаков и легких льняных рубашек вдоль стены.

Я насмехаюсь. — Они мне не подойдут.

— Может, и подойдут.

Робб смотрит вверх, с полным ртом булавок. Он раскладывает шерсть Zegna. — Я могу сшить тебе такую рубашку за неделю.

— Примерь одну на меня, — говорю я Блейк. — Я посмотрю, нравится ли мне цвет.

Мне нравится отдавать ей приказы. Она бросает на меня холодный зеленый взгляд и улыбается. Это похоже на треск хлыста — быстрый взгляд, а затем медленный блеск зубов. Она двигается, чтобы выполнить мою просьбу, лениво покачивая бедрами, кончиками пальцев проводя по одежде. Так чувствует себя укротитель тигров, когда думает, что контролирует ситуацию.

Она снимает со стены не одну, а множество рубашек и пиджаков. Даже несколько саржевых брюк.

Примерочные размером с телефонную будку. Робб — представитель старой школы, в его магазине все из темного красного дерева, латунные светильники и диваны лесного цвета.