Читаем Шалва Амонашвили и его друзья в провинции полностью

Спасибо Борису Черных за внимание к школе и к школьным проблемам, за раъяснительную работу, ибо не все знают об Амонашвили и его взглядах на современную школу. В декабре 2004 года я была в частной школе «Наш дом», знакомилась с системой ее работы. В коридорах на стенах висят фотографии Шалвы Амонашвили, дети и учителя цитируют постоянно высказывания педагога.

Видимо, он затронул их сердца. Меня это не удивило, я давно интересовалась гуманной педагогикой; у нас в школе есть несколько учителей, желающих учиться, идти вперед, они понимают, что доброта – это сила в воспитании мощнее, чем авторитаризм, давление и принуждение.

Я согласна с Амонашвили – учитель должен идти к детям с улыбкой, несмотря ни на что… Зачастую это не всегда возможно. В наших школах, где не хватает учителей, работать приходится с огромной нагрузкой (например, у меня 35 часов, классное руководство, тетради), на более внимательное отношение к ребенку просто сил порою не хватает. Вот и разрыв между желанием и возможностью. Так что хорошо, что поднимаются вопросы о замечательных педагогах и их находках. Сегодня, кода мы разочаровываемся во многом, рассказы о замечательных людях необходимы – их вдохновение и искра в сердце заставляют по-другому посмотреть на себя и на свою работу. А мечта моя – побывать на встрече с Амонашвили. Пригласили бы его к нам в область на официальном уровне. Наверное, это возможно, коль уважаемый мной Черных о нем написал. (Я познакомилась с Черных в Ярославле на Всероссийской олимпиаде по литературе, и он подарил мне свою книгу).

P. S. Фаина Ефимовна Максимович, к моей радости, привезла в Ярославль (мы тогда жили в Ярославле) на Всероссийскую Олимпиаду по литературе девочку из Сковородина Марину Слободяник. Я отыскал земляков. Но организаторы олимпиады провалили в прямом смысле не только дальневосточников, но и всю российскую провинцию. Они предложили им написать сравнительный анализ поэзии Пастернака и… Бродского. Напрасно я уговаривал организаторов олимпиады дать параллельные темы – например, сравнительный анализ поэзии Заболоцкого и Твардовского, Есенина и Рубцова. Куда там.

Чуждая по лексике и по духу модного тогда (в столицах!) поэзия Бродского осталась модной среди его единоверцев. А русская провинция осталась за бортом Олимпиады. Вот что творилось в педагогике и боюсь, творится и ныне.


Б. Ч.

Геннадий Фролов

«Чтобы талант открылся»

Я не знаю, выведет ли «Наш дом», хоть и с Божьей помощью, амурскую школу на большак, как об этом пишет Борис Черных, но убежден: подобные школы не только имеют право на существование, они просто обязаны быть. Больше проб – больше уверенности в правильном выборе пути, по которому следует идти нашему образованию. Какая разница для общества, в обеспеченном ли, богатых родителей отпрыске или в ребенке бедных родителей пробьется талант. Для общества это без разницы. Главное, чтобы он – талант открылся, и помочь ему в этом должны разные, в том числе и такие, как «Наш дом», школы.

Поэтому с уважением и признательностью отношусь ко всем первопроходцам в системе образования. Своей запиской я хочу выразить Вам, уважаемые педагоги «Нашего дома», поддержку. Здоровья, стойкости, творческих успехов Вам на Вашем нелегком пути.


г. Свободный

Г. К. Фролов – член Союза Российских писателей, член Союза журналистов России.

Юлий Ким

Дай Бог радости «Нашему дому»

Суть сердечной педагогики мне ясна, структура – непонятна. Что за 8 семей? По какому принципу они устанавливаются? Чем отличаются друг от друга? В чем соперничают (соревнуются)? Почему при обычной школьной организации невозможен индивидуальный сердечный подход?

В «Нашем доме», как я почувствовал, прочитав статью Бориса Черных, царит дух дружбы и плодотворного сотрудничества между учителями и учениками. Что ж, я немало знал подобных примеров и в тогдашней, советской жизни. Дай Бог радости и благополучия «Нашему дому». Не надо только с такой горячностью противопоставлять твист мазурке, которая сама когда-то была «твистом» по отношению к полонезу. Неужели ты, Борис, и не доедешь до простой мысли: «духовность – бездуховность, ум – глупость» и т. д. И эти-то конфликты так же актуальны (были, есть и будут) для Запада, как и для Востока – со своими, разумеется, оттенками. Это всё проклятый марксизм, сталинизм засел в наших печенках постоянным страхом «враждебного окружения». Плюс, конечно, извечный комплекс душевной неполноценности – искать причину бед где угодно, только не в себе. «Жиды виноваты; империалисты; общество потребления» – и т. п.

О Шалве Амонашвили я, как и ты, слышал давно. Замечательно, что он у вас побывал. Что касается параллельной «Амурской осени», я сразу вспомнил «Сельскую учительницу», когда кулаки жгли ассигнации. У нас новый НЭП гуляет по России, со всеми его выкрутасами, и чрезвычайно интересно, когда и как начнет он выкручиваться, куда надо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы