Шамайка

У-туулин может по ним стрелять. Ты не вмешивайся в это дело, Джим. Нельзя нам ссориться с господином У-туулином.

Но Джим всё-таки побежал назад и полез на крышу, с которой стрелял господин У-туулин. Прилипая к оптическому прицелу, господин стрелял и стрелял - и очень много мазал.

Котята играли во дворе возле бочки и, конечно, не понима- ли, что это щёлкает и прыгает вокруг них. Когда пулька зары- валась в пыль и поднимала кучку дыма, они пытались поиг- рать с пулькой, прихлопывая это место лапкой.

- Не надо стрелять в котят, господин У-туулин, - сказал Джим. - Мне их жалко.

- Нечего жалеть всякую шваль, - ответил господин. - От них только блохи и разные болезни. Отойди в сторону.

Но Джим не отошёл в сторону, потому что он заметил, что на соседней крыше объявился чёрный кот-пират - папаша Рваное Ухо. И господин У-туулин навёл на него винтовку. В оптический прицел хорошо был виден пират, который сегодня отчего-то весь день ухмылялся. С ухмылочкой поглядывал он на этот мир и брёл по самому гребешку крыши.

- Не надо стрелять в этого кота, маса, - сказал негр Джим.

- Это твой кот?

- Нет, маса, это не мой кот, - ответил честный Джим.- Но этот кот - король трущоб. Он пират из пиратов.

- А я не люблю пиратов, - ответил господин У-туулин,- потому что они грабят честных собственников.

И он выстрелил, и чёрный кот-пират - новоявленный па- паша Рваное Ухо свалился с крыши, потому что пуля попала ему в лоб. И тут мы должны снять шапки в честь и в память старого пирата, если, конечно, шапки наши не из кошачьего меха.

А на крыше объявилась Шамайка. Она должна была объявиться по всем законам судьбы и литературы. И она объявилась. Она шла по гребню крыши, след в след за Рваным Ухом, и господин У-туулин навёл на неё винтовку. Здесь, вероятно, закончился бы наш рассказ, если б не одно об- стоятельство. Шамайка тащила в зубах огромную дохлую крысу.

- Не стреляйте, маса, не стреляйте, - сказал негр Джим. - Ведь это кошка-крысолов. А у вас во дворе скобяного склада очень много крыс. Сами вы их неперестреляете.

Господин У-туулин почесал лоб.

— Твоя правда, негр, - сказал он. - Эта кошка достойна жить дальше.

Глава 18 Пульс кролика

Джим с крыши заметил, куда отправилась Шамайка, и пошёл по следу. Осторожно заглянул он в ящик из-под сухарей, увидел в ящике кошку, кролика и дохлую крысу и накрыл ящик доской.

- Господин японец! - кричал он, втаскивая ящик в лавку. - Господин японец! С вас полтора доллара!

Японец заглянул в щёлочку и стал всплескивать короткими руками:

- Это сенсационные обстоятельства! Джим, ты гений, получишь два доллара.

- За что два доллара такому обалдую? - спрашивала Лиззи, как всегда спускаясь в подвал из спальни.

- Смотри, хозяйка! Вот где пропавший крольчонок, а ты- то думала, что я его сожрал!

- Хватит с тебя и двадцати центов, - ворчала Лиззи.

- Я всегда чувствовал, - сказал японец, - что в этой кошке заключаются деньги. Но теперь я знаю, как их из неё извлечь!

Такие афиши расклеивал Джим в переулках, и народ валил не то что валом, но некоторые любопытные заходили посмотреть на редкое сожительство. Пришла и мадам Дантон с тремя молодыми подругами.

- Ах, какая редкость! Какое великолепие! - говорила она. - Среди людей это уже не встречается! Подберите кролика для моей Молли. Пусть и она живёт с кроликом.

- Сию минуточку, - радовался японец. - Сейчас подберём кролика, способного жить с кошкой. Вам подороже или подешевле?

- Мне средненького, чёрного цвета. Моя Молли беленькая, а кролик пусть будет чёрным.

- Какой вкус! - восклицал японец. - Изысканность! Чёрное и белое - это цвета королевской мантии! Изыск! Изыск!

И он всучил мадам Дантон вислоухого кролика, который всё это время равнодушно хрустел морковкой.

Заявился и господин Тоорстейн, который всякий раз надевал новый головной убор и теперь был в жокейской кепочке с чудовищно длинным козырьком.

- Лиса издохла, - сказал господин, входя в подвал.

- Не может быть! - вскричал японец. - Это она притворяется! Лисы, дорогой сэр, очень ловко умеют притворяться! Она и у меня сдыхала раз двадцать, и, заметьте, дорогой сэр, она сдыхала нарочно. Вы пробовали пульс?

- Какой ещё к чёрту пульс?

- Лисий пульс.

- Никакого пульса я не пробовал.

- И очень напрасно, очень. Где сейчас лиса?

- На помойку выкинул.

- Ай-я-яй! - воскликнул японец. - Чудовищная ошибка! Она издохла нарочно, специально, чтоб вы выбросили её на помойку. Ах, какой недосмотр! Теперь её уже, конечно, нету. Она ожила и убежала.

И тут японец мигнул Джиму, и негр взял лопату, стоящую в углу, и сказал, покряхтевши:

- Пойду морковь вскопаю.

А японец тарахтел дальше:

- Но давайте не будем говорить о печальном. Лиззи, Лиззи, посмотри, кто к нам пришёл!

- Вот это сю-у-урприз! - завопила Лиззи, спускаясь, кудлатая, из спальни. - Как здоровье почтеннейшей лисы?

- Сдохла, - изрёк господин Тоорстейн, несколько оживляясь при виде кудлатой Лиззи.