Шамаханская царица (СИ)

  Черные волосы, густые ресницы, тонкий с горбинкой нос - чем не Шамаханская царица? Нет-нет, просто такой образ загадочной, неотразимой и красивой восточной девушки без всяких злодейских и членовредительских наклонностей.

  Как-то получалось, что разговор о ее родственниках никогда не длился долго, да и при чем тут родственники, когда двое испытывают друг к другу намного больше, чем просто влечение. Ну, предположим, окажется она чеченкой с огромной родней, с черными горячими бородатыми братьями, танцующими по утрам зикр и стреляющими из автоматов, не сданных после последней войны. А отец, обветренный, с недалекой крестьянской мудростью - полевым командиром в папахе и камуфляже. Что, собственно изменится? Моя готовность устроить ее и свое счастье?

  Впрочем, Залина как-то обмолвилась, что в ней много разной крови намешано: украинской, татарской, русской, поэтому перспектива гонять по лесам в камуфляже, защищая поруганную честь жены или обычаи предков уменьшалась до совсем невидимой внутренним оком величины.

  - Чему ты хихикаешь? - спросила Залина, улыбаясь. - Признавайся.

  - Думал о твоей семье. О законах гор. О том, что мне нужно было взять с собой костюм с галстуком.

  - Я знаю, - сказала она, положив свою руку на мою и нежно сжимая. - Ты же все понимаешь. Без слов. И уже, наверное, все просчитал.

  - Не все, - признался я.

  - Люблю тебя.

  - Я тоже, - ответил я и переключил рычаг передач, потому что передний автомобиль, мигнув красным, тронулся вперед.

  Мы проехали с час по федеральной трассе М10. Поток машин то разбегался по полосам, то сходился в один, сжимаемый знаками 'ремонт дороги' и 'объезд'. Затем съехали вправо на какую-то менее федеральную и более просторную дорогу, потерявшую вскоре часть асфальта. Пришлось снизить скорость, чтобы не добить и так уж не новый 'Пежо'.

  Потянулся лес, редкий и монотонный, приукрашенный по русской душевной природе, не терпящей однообразия, кучками пластикового и бумажного мусора.

  За лесом взяли свое поля, недозасеянные чем-то, вытянулись заборы, весьма основательные, за которыми едва виднелись цветные затейливые крыши. Потом островок богатства и порядка иссох, сменился дачами, в которых царствовал русских размах и дух предприимчивости, прилепивший кривые серые доски на недоконченный ряд кирпичей или отжившее свой век в городе, с облезшей краской окно на аккуратную, недавно окрашенную мансарду.

  Затем, предваряемый знаком, что в ста метрах поворот на какую-то глухомань, снова начался лес.

  Возник позади и сверху какой-то стрекот, гул и низко, едва не задевая верхушки осин и берез, пролетело над нами нечто юркое и темное. Я попытался посмотреть, что, но узкая дорога с неровной сырной обочиной и лопнувшим от времени покрытием требовала внимания.

  - Наверно, военные, - заметил я и поправил регистратор. - У МЧС-ников обычно расцветки яркие, а это какое-то однотонное. И мрачное. 'Черная акула'?

  Залина в ответ неопределенно кивнула.

  - Низко как пошла. А помнишь то видео, где Су-24 над дорогой вплотную пролетает? Их подвиг не забыт, страна равняется на своих героев.

  Залина задумчиво молчала.

  - А ведь здорово как! Азарт, кураж, вызов! Будь я летчиком, я бы обязательно...

  - Следующий поворот наш, - сказала Залина. - Держи штурвал ровнее, летчик, и не теряй высоту.

  Позади просигналили, заставив вздрогнуть. Черная 'Ауди' требовательно прижалась к нам, призывая пропустить. Я сбавил скорость и довернул чуть вправо. Черный корпус, судя по буквам 'АМР' - депутатской машины, проплыл мимо, наддал и ушел вперед. А затем свернул на нашем повороте.

  - За ним?

  Залина сосредоточенно кивнула.

  Я убрал руку с рычага передач и положил на руку девушки. Пусть не переживает, все пройдет, как нужно. Родители, конечно, поначалу будут против, потом скрепя сердце согласятся, что это неизбежно и естественно, когда дочь выходит замуж. Затем примирятся и с тем, что жениха выбирали не они. И напоследок признают, что я ничем не хуже остальных...

  Странно, что депутатская машина свернула именно на эту невзрачную, давно не ремонтировавшуюся дорогу, уж точно не ведущую к местной Рублевке. Впрочем, через километр выдвинулись справа из леса серые бетонные плиты старого забора, на котором, судя по огрызкам, когда-то имелась колючая проволока, проплыл шлагбаум с пустой брошенной будкой рядом и асфальт сменила бетонка. Видимо, какая-то брошенная военная часть, сиротливая собственность Министерства Обороны, ныне подлежащая продаже. Вот и началась суетливая езда черных автомобилей с московскими номерами.

  За старой воинской частью бетонка не кончилась, а углубилась в лес. От нее отделилась другая, с плитами, явно покрашенными раньше в зеленый цвет. Затем, третья, с такими же древними пятнами выцветшей краски.

  - Ух! Знаешь, что это? - спросил я. - Это старые советские дороги для ракетных комплексов. Я читал, они были зеленого цвета, чтобы не выделяться на фоне леса и чтобы их не засекли американские...

  Девушка думала о чем-то о своём.

  - ...спутники, - докончил я и спросил. - Нам далеко еще?

  - Нет, уже нет.