Шамал. Том 1

Скраггер уже сидел в кабине пилота, исполняя пальцами польку на кнопках и тумблерах приборной доски.

– Нет, ты – дело срочное, они – нет. Залезай, старина. – Он ткнул пальцем в заднее сиденье и махнул рукой иранцам, чтобы те отошли. – На, аяле дарам. Нет, спешу, – сказал он, воспользовавшись одной из нескольких фраз, которые знал на фарси. Двое из них послушно отошли. Третий, Саид, проскользнул на заднее сиденье и начал пристегиваться. Скраггер отрицательно помотал головой и знаком показал ему, что он должен выйти. Иранец оставил все это без внимания, быстро протараторил что-то, натянуто улыбнулся и показал пальцем на берег.

Скраггер нетерпеливо повторил свой жест, уматывай, мол, нажимая пальцем на кнопку запуска двигателя. Реактивный вой возник немедленно и начал нарастать. Иранец опять отказался подчиниться и, теперь уже озлобленно, ткнул пальцем в сторону берега; вой разгоняющихся двигателей заглушил его слова. В какой-то момент Скраггер подумал: черт с ним, почему бы и нет? Потом заметил капли пота, стекавшие по лицу иранца, его пропитанный потом комбинезон, и ему показалось, что он носом чувствует запах его страха.

– Вылезай! – рявкнул он, внимательно его разглядывая.

Саид не обращал на него внимания. Над их головами тяжелые лопасти винта медленно поплыли по кругу, набирая обороты.

– Да бог с ним, – крикнул де Плесси. – Нам нужно спешить.

Внезапно Скраггер прервал запуск двигателей и с силой, неожиданной в таком небольшом человеке, расстегнул ремень безопасности на Саиде и выволок иранца на палубу, полуоглушенного, прежде чем кто-то успел сообразить, что происходит. Он сложил ладони рупором и крикнул в сторону мостика:

– Эй, там, наверху? Касиги! Этому шуту что-то больно уж не терпится попасть на берег. Он же вроде в трюме у вас побывал, нет? – Не дожидаясь ответа, Скраггер запрыгнул назад в кабину и ткнул пальцем в кнопку запуска.

Де Плесси с интересом смотрел на него.

– Что ты в нем такого разглядел?

Скраггер пожал плечами. Задолго до того как двигатели набрали полные обороты, моряки схватили Саида и двух остальных иранцев и погнали их на мостик.

206-й стрелой перелетел на берег. Оба пострадавших иранца уже лежали на носилках. Поперек заднего сиденья быстро укрепили пустые носилки и надежно примотали к ним носилки с первым пострадавшим. Скраггер помог обожженному французу – руки в бинтах – забраться на сиденье рядом с ним, стараясь не чувствовать тошнотворного запаха горелого мяса, аккуратно поднял машину в воздух, перелетел на танкер и опустил вертолет на палубу так легко, словно газовый платок уронил. Фельдшеры и врач уже ждали их с плазмой и шприцами морфия наготове.

Через несколько секунд Скраггер уже снова летел на берег. Еще несколько секунд – и вторые носилки закрепили в вертолете, и он полетел назад, посадив машину так же аккуратно. Снова врач с уколами был наготове, и снова он, пригнувшись под вращающимися лопастями, бросился бегом к носилкам. Только в этот раз шприцем он не воспользовался.

– А, прошу прощения, – сказал он на ломаном английском. – Этот человек мертв. – Потом, пригибая голову, он заспешил в свою операционную. Фельдшеры унесли тело.

Заглушив двигатели и проверив, что все в полном порядке и надежно закреплено, Скраггер подошел к борту танкера, и его здорово вывернуло. С тех самых пор как много-много лет назад он увидел, услышал и почувствовал носом запах пилота в разбившемся, горящем биплане, его не покидал животный ужас, что и с ним может случиться то же самое. Ему никогда не удавалось справиться с ощущением запаха паленых человеческих волос и кожи.

Через какое-то время он обтер рот, вдыхая чистый, сладкий воздух, и благословил свою удачу. Три раза его сбивали, дважды самолет при этом загорался, но ему всегда удавалось выбраться невредимым. Четыре раза ему пришлось совершать аварийную посадку, спасая себя и пассажиров, дважды – над джунглями, опускаясь на кроны деревьев, один раз – с горящим двигателем.

– Но мое имя в списке еще не стояло, – пробормотал он. – В те разы – еще нет.

Он услышал приближающиеся шаги. Обернувшись, увидел Касиги, шагавшего к нему через палубу с запотевшей бутылкой пива «Кирин» в руке.

– Прошу вас, извините меня, но вот, держите, – с угрюмым лицом произнес Касиги, протягивая ему бутылку. – Ожоги и на меня действуют так же. Меня тоже вырвало. Я… я спустился в операционную, чтобы посмотреть, как там раненые, и… и меня вырвало.

Скраггер благодарно припал к горлышку. Холодная, со вкусом хмеля жидкость, ядрено пузырясь и пощипывая язык и горло, вернула его к жизни.

– Господи Иисусе, до чего же хорошо-то. Спасибо, приятель. – И, раз произнеся это слово, он почувствовал, что ему легче повторить его снова. – Спасибо, приятель.