Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2

Мак-Айвер посветлел лицом, с благодарностью подался вперед и передал Локарту микрофон.

– 'Ecoute[28], Фредди, – начал Локарт на канадском французском, который, как он знал, даже Эйр, прекрасно говоривший по-французски, понимал с трудом. – Марксисты по-прежнему удерживают международный аэропорт, им помогают повстанцы из числа сторонников Хомейни и, предположительно, люди из ООП, диспетчерская вышка все еще у них в руках. Сегодня прошел слух, что будет переворот, что премьер-министр дал добро, что войска наконец двинулись по всему Тегерану, получив приказ подавлять любые беспорядки и стрелять на поражение. А у вас там что за проблемы? Все целы и невредимы?

– Да, никаких хлопот, – услышали они ответ на гортанном французском с многозначительными интонациями. – Я получил приказ ничего не рассказывать, но серьезных проблем здесь нет, можете поверить, хотя они нас слушают. В Отстойнике, – так они между собой называли Бендер-Делам, где в воздухе постоянно висел густой запах бензина, – проблем полно, а Босса отправили наверх до отпущенного ему срока…

Глаза Локарта расширились.

– Кияби застрелили, – пробормотал он Мак-Айверу.

– …но старина Руди полностью контролирует ситуацию, и Дюк в порядке. Нам лучше прекратить это, старина. Они слушают.

– Понимаю. Сидите тихо, и остальным передай то же самое, если сможешь. И еще, что мы тут живы-здоровы, – Локарт перешел на английский и добавил, не прерывая предложения, – и я повторяю, завтра мы перешлем наличку для ваших сотрудников.

Голос Эйра повеселел.

– Без балды, старина?

Локарт против воли рассмеялся.

– Без балды. Держите дежурную рацию включенной, мы будем сообщать о развитии ситуации. Передаю микрофон капитану Мак-Айверу. Иншаллах! – Он вернул микрофон Маку.

– Капитан, вы разговаривали с Ленге, вчера или сегодня?

– Нет. Пытались было с ними связаться, но не получилось. Наверное, солнечные пятна. Сейчас еще раз попробую.

– Спасибо. Передавайте привет капитану Скраггеру и напомните ему, что на следующей неделе у него медосмотр. – Мак-Айвер мрачно улыбнулся и добавил: – Проследите, чтобы капитан Старк связался со мной сразу же, как вернется. – Он завершил разговор.

Локарт передал ему то, что услышал от Эйра. Налил себе еще виски.

– А мне, черт подери, – раздраженно произнес Мак-Айвер.

– Но Мак, ты же зна…

– Только не начинай. И побольше содовой. – Локарт взял второй бокал, а Мак-Айвер встал, подошел к окну и выглянул наружу, ничего не видя перед собой. – Бедняга Кияби. Вот уж действительно хороший был мужик, таких еще поискать, хороший для Ирана и с нами был честен. За что они его убили? Безумцы! Руди «приказал» Дюку, «приказал» Марку – что это значит, черт побери?

– Только то, что возникли проблемы, но Руди с ними сумел разобраться. Фредди сказал бы, если бы у Руди не получилось; соображает он быстро и по-французски говорит свободно, так что нашел бы способ. Времени у нас хватало, даже хотя «они» и подслушивали, кто бы эти «они» ни были, черт бы их побрал, – сказал Локарт. – Может, там было как в Загросе.

На базу в Загросе жители деревни Яздек пришли на рассвете через день после возвращения Локарта из отпуска. Мулла их деревни получил приказ Хомейни начать восстание против «незаконного правительства шаха» и взять район под свой контроль. Мулла родился в этой деревне и хорошо знал горы, которые зимой снег запирал напрочь и куда можно было добраться лишь с большим трудом все остальное время в году. Опять же начальник полиции, против которого ему следовало вести восставших, доводился ему племянником, а Насири, директор вертолетной базы, тоже являвшийся мишенью для революционеров, был женат на дочери сестры его жены, которая теперь жила в Ширазе. Но что еще важнее, оба они были из племени Галезан, мелкой ветви кочевников кашкайцев, которое – много столетий назад – мирно осело здесь, вокруг этого крошечного перекрестка путей, и начальник полиции, которого звали Ничак-хан, был еще и их каландаром.

Поэтому мулла поступил правильно и посоветовался с Ничак-ханом, и хан согласился, что восстание против их наследственного врага шаха Пехлеви должно произойти, что, дабы отпраздновать революцию, каждый, кто пожелает, мог вволю палить из своего оружия по звездам и что с рассветом он проведет обязательную реквизицию чужеземного аэродрома.