Шаман

Ксавьер раскрутил крюк над головой и кинул его, целясь в ближайшего трехглазого. Крюк воткнулся монстру в бок сразу двумя жалами, и абориген начал быстро сматывать веревку. Трехглазый сначала плыл по воздуху, затем, видимо, вконец утратив все свои силы, упал на землю и потащился по ней.

Туман поглотил сначала один сдувшийся шар. Затем – другой. Он медленно двигался в сторону берега.

Третий шар исчез, будто растворился в тумане.

Камохин наблюдал за тем, что делали аборигены, и чувствовал, что затея их ему не по душе. Вот только не мог понять, почему именно?..

– Туман остановился, – сказал Орсон.

Туман и в самом деле остановился. Он накрыл весь лагерь, оставив нетронутыми только два костра, которые были похожи на пылающие острова посреди безбрежного туманного океана. Неровный край тумана медленно и плавно, как мантия медузы, колыхался метрах в десяти от берега, на котором сгрудились люди. Примерно посередине между туманом и людьми лежало поверженное фиолетовое чудище. Оно то и дело пыталось подняться, но снова и снова безвольно валилось в траву.

– Знаешь, что я подумал? – спросил, подойдя к Камохину, Брейгель.

Стрелок молча, вопросительно кивнул.

– Если эту фигню кто-то сделал, – Брейгель взглядом указал на трехглазого, – он ведь мог в нее и систему самоуничтожения всунуть. А? Как думаешь?

Так ничего и не сказав, Камохин сорвался с места, метнулся к Ксавьеру, вырвал у него из рук веревку и побежал к линии тумана, на бегу пытаясь подобрать болтавшийся конец. Поравнявшись с трехглазым, он перехватил веревку почти у самого основания крюка и резко дернул ее вверх. Трехглазый почти ничего не весил – Камохин ощущал в руке только вес стального крюка. Все еще на бегу он дернул привязанную к крюку веревку снизу вверх, постаравшись направить движение в сторону полосы тумана. Крюк вместе с повисшим на его жалах трехглазым взлетел вверх по крутой дуге, которую обрисовывала привязанная к нему веревка. И когда снаряд достиг высшей точки своего полета, раздался громкий хлопок, и яркая вспышка заставила всех на мгновение прикрыть глаза.

Когда люди вновь обрели способность видеть, туман уже исчез. Вместе с ним, будто ночной кошмар, исчезли и трехглазые.

Все случившееся действительно можно было бы принять за бредовое видение, если бы не пропавший наемник Трацюк. О его судьбе предпочитали не говорить. Потому что каждый считал себя хотя бы немного, но все же виноватым в том, что произошло.

Глава 24

Вещи оказались нетронутыми. Оружие лежало на земле там, где его бросили.

Камохин одной рукой подобрал свой автомат, другой – дымящуюся головешку и кинул ее в костер. Затем выдернул из автомата магазин, провел большим пальцем по патронам и вставил его на место.

– Что скажешь, Док-Вик? – спросил он у оказавшегося поблизости Осипова.

– Дело плохо, – сказал тот. – Мы еще даже не дошли до стены, а уже потеряли двух человек.

– Думаешь, у стены будет хуже?

– Ну, если верить легенде, которую поведал мне Зунн, вход в Страну Совершенства лежит через пасть гигантского змея Биггару, путь внутри которого занимает шесть дней, а у кого-то и больше. При этом нужно не ошибиться и не войти в пасть другого змея, которого зовут Гуннеар. Потому что если Биггару – добрый змей, то Гуннеар – злой. Хотя, на самом деле, все уже предрешено, потому что в австралийской мифологии выбор между Биггару и Гуннеаром – это что-то вроде выбора между раем и адом. По сути, человек не выбирает, а получает то, что заслужил.

– Я думал, ты что-нибудь расскажешь про трехглазых. – Камохин закинул автомат за спину и посмотрел на часы. – Около трех часов до рассвета… Если, конечно, рассвет здесь наступит, как в Австралии… Йозеф! Я в дозор! Все равно уже не усну…

– Останься здесь! – ткнул пальцем в землю Штраусс. – Сядь у костров и смотри, чтобы эти твари вновь не нагрянули с туманом! На тебе лагерь – я с ребятами перекрою периметр!

– Договорились, – кивнул Камохин.

Штраусс подбежал к хотевшему было обойти его стороной Зунну и вытянулся перед ним в струнку, прижав ладони к бедрам.

– Господин Зунн! Сэр! Приношу вам свои самые искренние извинения! – Он резко наклонил голову, коснувшись подбородком груди. – Мое поведение было недостойным и не заслуживает снисхождения! Вы вправе отстранить меня от командования до конца экспедиции! Также по возвращении вы имеете полное право сообщить о моем проступке командованию! Я не стану оспаривать ваше заявление! Более того, я сам считаю, что должен понести заслуженное наказание!

Штраусс еще раз коротко поклонился, после чего замер в ожидании приговора.

– Ну… Будет вам, герр Штраусс… Йозеф… – Зунн протянул прямую, будто негнущуюся, руку и неловко похлопал наемника по плечу. – Ситуация и в самом деле была… э… непростая… напряженная.

– Это не извиняет меня, сэр!

– Ну, право же, герр Штраусс!.. Йозеф… Давайте просто обо всем забудем… Я на вас не в обиде. Честное слово!

– Я могу продолжать командовать группой?

– Разумеется, герр Штраусс!.. Йозеф… Да!