Шаман из космоса

Набравшись смелости, юноша подошёл к водительскому креслу. Нужно же было у кого-то узнать маршрут призрачного автобуса. Пряничный человечек, которым Никита собирался задобрить водителя, выпал из рук и разломился надвое. Доверчивую улыбку сменила гримаса нечаянной боли. Та незнакомка очень сильно расстроилась бы, если только она не искусный гипнотизёр и манипулятор. Юноша вскрикнул и тут же закрыл рот рукой, испугавшись неожиданного внутриутробного крика. А страшнее всего прочего был не его чужой крик, не тёмные стёкла, не девушка, которая не мокла под дождём, и даже не разломанный на две части пряничный человечек. (Кажется, Никита только что наступил на него ногой). Страшнее всего прочего было пустое водительское кресло: автобус двигался сам по себе, без чьей-либо помощи. Надо было ущипнуть себя, потому что бариста ненавидел кошмары. Недавно повесил над кроватью ловец снов, но, по-видимому, тот мало помогал. Шестое чувство подсказывало юноше: это то самое сновидение, которому следовало бы запутаться в паутине. Ущипнул себя за руку – и вскрикнул в очередной раз, только уже от боли. Почему он не просыпается? Зачем вообще выбрался из кофейни в разгар рабочего дня с этим чёртовым зонтом-тростью? А во всём виноват тот псевдоинтеллигент, который отказался заплатить за латте. А может быть, ещё бутылка с карамельным сиропом. Кто подшутил над хоббитом-кофеваром и поставил её так высоко?

Остановка Двойной эспрессо. Юноша вздрогнул от звука металлического голоса. Двери открылись и, наверное, приглашали единственного пассажира выйти. «Кажется, прошло около пятнадцати минут… Мы не должны были уехать слишком далеко от кофейни. Я могу отсюда сбежать», – твёрдо решил Никита, и эта мысль придала ему смелости.

Двери закрылись, и автобус исчез из виду так же внезапно, как и появился. Юноша огляделся и с ужасом понял, что никогда прежде не видел такого странного места. На облупившейся вывеске действительно красовались два слова: «Двойной эспрессо». Почему-то казалось, что они насмехаются над заблудившимся путником.

Всё вокруг выглядело мрачным и пугающим, а из-за густого тумана сложно было не сбиться с дороги. Впрочем, Никита понятия не имел, куда ему двигаться дальше. Прямо перед собой он увидел дрожащий, гибельный мосток – и, по-видимому, это был единственный способ перебраться через ручей. А стоило ли вообще рисковать жизнью?

Но оставаться на одном месте Никита тоже не мог, поэтому пришлось двигаться по единственной дороге, которая казалась проторённой. Правда, юноша усомнился в этом, как только ступил на мосток. Сейчас эти слабые жёрдочки проломятся и Никита упадёт в воду. Юноша с детства боялся воды, потому что однажды едва не утонул. Отец даже специально записал сына в бассейн, чтобы тот научился плавать. Но Никита обманывал родителей и сбегал из этого страшного места, как только представлялась удачная возможность. В общем, плавать бариста не умел, а значит, у него не было никаких надежд на благополучный исход. Осталось только довериться судьбе, хотя, надо признать, это весьма опасная авантюра.

Но мосток всё-таки выдержал. Никита оказался на просторной поляне, откуда доносились отголоски философских споров. Время от времени они прерывались громким хохотом. Юноша приблизился к длинному столу, где собрались званые гости, и замер – то ли оттого, что не знал, как следует себя вести, то ли оттого, что был слишком поражён увиденным. Казалось, это были не люди, а настоящие чудовища; каждый из гостей надел страшную маску:

Один в рогах, с собачьей мордой,

Другой с петушьей головой…

Никита закрыл глаза и через полминуты снова открыл, желая избавиться от наваждения. Но ничего не изменилось: чудовища пировали за столом и высоко поднимали кубки. Кровавое вино струилось по гигантским ртам и острым подбородкам.

Рядом стояли прилавки с не менее пугающими масками, которые наверняка предназначались для новоприбывших. Продавец в костюме медведя любезно предложил Никите выбрать подходящее лицо.

Язык прилип к нёбу, мешая говорить, поэтому юноша сумел выдавить из себя только нечленораздельный звук.

– Не-е-е…

Никита хотел отказаться, но продавец масок уверил его в том, что это невежливо по отношению к таким именитым гостям.

– И неужели вам не скучно ежедневно смотреть на своё обыкновенное лицо? Это очень расстраивает. Надеюсь, вы со мной согласитесь, – медведь протянул юноше маску с застывшей улыбкой, как у Гуинплена, героя романа Виктора Гюго.