Шаман. Охотник за планетами

   - В общем-то нет. Если я не хочу видеть подобного интервьюера, его просто не пустят на планету, еще на стадии получения визы. Или если он приедет как турист, а потом явится ко мне без спросу, его депортируют.

   Помолчав, он отстраненным тоном произнес:

   - Яр Гриднев принес себя в жертву. Он был прислан к нам как шпион, хоть и не помнил этого. У него не было памяти и прошлого, но он стал моим сыном и настоящим "кеху". Он раскрыл заговор руководства Ордена Креста и Полумесяца и спас две главные планеты двух наших цивилизаций ценой своей жизни. Он вернул из небытия главную планету ярранцев и главную планету людей. О большем подвиге "кеху"... шаман... психотехник не может и мечтать. Теперь Яр Гриднев и его жизнь - часть истории. Если будет время - посетите "Мемориальный комплекс Яра Гриднева", там красиво. И закономерно что после того как Яр вернул нашу Ярру... и вашу Землю... наш народ окружил заботой всех, кто имел отношение к Яру Гридневу.

   - Надеюсь, эта забота ненавязчива? - спросил Данька.

   Уршир улыбнулся и вновь процитировал:

   - "Порою лучший способ позаботиться о ком-то - позволить ему следовать за ветром".

   - В объединении психотехников вашей цивилизации... Или правильнее - в совете шаманов?.. Словом, в Венце кеху-ро тоже руководствуются "Листьями небесных ветвей"? Раз они позволили вам отказаться от вхождения в Венец кеху-ро? Ходили слухи, что вслед за этим вас могли сделать совещательным голосом от Венца кеху-ро в вашем правительстве - в Большом совете Ярры... Я не ошибаюсь? Почему вы отказались?

   Собеседник Даньки задумался. Слишком, по человеческим меркам, сужающееся от широких выпуклых скул к небольшой выступающей челюсти треугольное лицо Уршира в сочетании полуприкрытыми глазами вызывало навязшие в зубах ассоциации с задремывающим котом.

   - Вы не ошибаетесь, Данила. Это было приятное предложение. - Наконец сказал Уршир. - В Венце кеху-ро должны собираться мудрецы. А в Большом совете Ярры - те, кто искренне хочет добра нашему народу. И я вижу, что мне не хватает ни мудрости, ни добросердечия. Только истинная мудрость и любовь к другим дает право управлять этими самыми другими... Поэтому я и не рвусь в государственные мужи. По этой же причине я больше не учу никого драться. Мой последний ученик... его судьба вам известна.

   - Но ведь он сам выбрал свою судьбу. - Возразил Данька.

   - Дело не в этом, - ответил ярранец и указал пальцем с втяжным когтем в окно. - Вам известно, Данила, что это за сооружение?

   Данька вновь обвел взглядом открывавшийся из окна городской пейзаж. Архитектура ярранской столицы наводила на мысль о том, что здесь пытались ввести в обиход новое, не испортив старое. Вторая возникавшая мысль была о том, что поставленной цели удалось достигнуть. Между любовно отреставрированными каменными, а то и деревянными домами прошлых веков, в небо взмывали здания-стволы, переплетающиеся ветками-жилыми блоками. Еще одно впечатление - зелень. Кусты и деревья здесь были высажены, казалось, на каждом свободном сантиметре. Даже некоторые жилые модули на приличной высоте были увиты приспособившимися к мегаполису иссиня-черными лианами с темно-зелеными листьями.

   Однако ярранец имел в виду другое. Он указывал на окруженную сквером древнюю каменную арену под гигантским прозрачным колпаком.

   - Арена для соревнований?

   - Почти. Если вы, Данила, как вы сказали, готовились к посещению Ярры, то, безусловно, знаете о ежегодном Дне справедливости... Том дне, в который непримиримые враги, если их не может рассудить суд и не могут примирить общественные институты, имеют право выйти на арену и драться до смерти.

   Данька кивнул.

   - Много лет назад, когда я был гораздо моложе, я убил на этой арене своего врага. Его нельзя было призвать к ответу по правилам современной юриспруденции, и я наказал его сам, согласно древнему обычаю нашего народа. Наказал честно. Мы ненавидели друг друга, и нам было тесно в одном мире. Многие из моих друзей и знакомых разделяли мою ненависть. Да и не они одни... После его... смерти многие незнакомые ярранцы подходили ко мне со словами благодарности.

   Данька взглянул на Уршира и тот ответил на невысказанный вопрос:

   - Нет, я по сей день не сожалею об этом поступке. - Помолчав, он добавил: - Только о его последствиях. Мой противник был очень хорошим пилотом. И если бы он остался жив, он должен был бы лететь на пассажирском корабле, который вел в тот рейс недостаточно опытный экипаж... и на котором случилась авария. Я почти уверен, что если бы я не убил моего врага, на следующий день он спас бы множество жизней... не говоря уже о том что, убив этого негодяя, я не сделал его лучше.

   - Но кто мог предвидеть...