Шаман. Охотник за планетами

   Через несколько минут она вернулась, волоча лопату, кирку и большой сверток мешковины. На сгибе локтя висел полиэтиленовый пакет, из которого она извлекла здоровенный бутерброд с ветчиной и наполненную под горлышко чем-то зеленоватым бутылку из-под минеральной воды, которые и вручила Даньке.

   - Жуй быстрее. - Сказала она, глядя мимо Даньки пустыми глазами. - Хорошо бы закончить всё до ночи.

   - А ты?

   Нэтти натянуто ухмыльнулась, отвернула крышку и отхлебнула из бутылки.

   - Кусок в горло не лезет, - И пояснила: - Сок. Наш. Наши яблоки. Наши яблони. Наш сад...

   Тут она, прикусив губу, закрутила крышку, резким движением сунула бутыль Даньке, переплела руки на груди и отвернулась, глядя на дом. Плечи её вздрогнули.

   Данька сделал шаг к ней, но ладонь Нэтти тут же упала на торчащую из набедренной кобуры рукоять револьвера.

   - Не подходи.- Сказала девушка, не оборачиваясь, подчеркнуто спокойным голосом. - Я в порядке.

   - Я вижу. - Сказал Данька, делая шаг назад и возвращаясь к бутерброду с ветчиной. Внезапно он вспомнил разговор с шаманом в свой первый день на Ярре. Даньке показалось, что это происходило с ним лет десять назад, не меньше.

   4

   Отца и братьев Нэтти они похоронили на поляне, скрытой в глубине леса, подковой охватившего подножие холма. "Не хочу, чтобы кто-то знал это место кроме меня", - туманно высказалась Нэтти. Сражаться с плотной лесной землей было нелегко, и они оба порядком взмокли, пока выкопали три достаточно глубоких могилы. Тела завернули в мешковину и засыпали. По просьбе Нэтти Данька несколькими ударами ножа срезал молодое деревце и сделал три креста.

   Когда всё было сделано, Нэтти вдруг спросила:

   - А ты не священник часом?

   Данька покачал головой.

   - Плохо.

   - Может потом позвать священника из... - Он вспомнил кровь на полу церкви и прикусил язык. - Откуда-нибудь из другого города...

   Теперь пришел черед качать головой Нэтти.

   - Не получится.

   Эта фраза тоже показалась Даньке довольно странной, но уточнять он не стал. К вечеру этого долгого дня у него исчезло всякое желание задавать уточняющие вопросы.

   Нэтти перекрестилась и, беззвучно шевеля запекшимися губами, прочла молитву. Данька сжал в руках мокрую от пота шляпу и молча склонил голову.

   5

   Когда они вернулись на ферму, уже почти стемнело. По настоянию Нэтти прицеп они скинули во встретившуюся по дороге балку.

   В большом деревянном доме под металлической крышей Нэтти отвела Даньку в гостиную, обставленную самодельной мебелью, украшенной вязаными салфетками и фарфоровыми собачками, где и изложила программу на вечер.

   - Электричества давно нет. Есть бочка с водой. Над душем. За день нагрелась. Вот полотенце. Всю воду не трать - мне оставь. Помоешься - выходи на задний двор. Через веранду. Будем ужинать.

   Данька уже начал привыкать к манере Нэтти изъясняться, и к тому, что от него требуется минимальная ответная реакция, поэтому он просто кивнул в ответ.

   Однако девушка внезапно замялась, словно хотела сказать что-то такое, что сказать надо, а произнести сложно.

   - И прости меня, но завтра утром тебе надо будет уйти. Уйти рано.

   Данька поднял на нее вопросительный взгляд, но Нэтти уже развернулась и вышла из комнаты.

   Когда он вылез из фермерского душа, на лавке рядом его ждали чистые джинсы, рубашка и сандалеты, которые оказались ему почти впору. Со стороны летней кухни вкусно пахло жареным.

   Застеленный белой, похоже парадной скатертью деревянный стол на заднем дворе был вкопан прямо под яблонями. Вокруг "вечной лампы" в центре стола плясал хоровод мотыльков. Когда Данька спустился по скрипучим ступенькам веранды, Нэтти, не поднимая головы, заметила:

   - Ружье в комнате лучше не оставляй. Носи с собой. Тут так спокойней.

   Данька остановился и продемонстрировал перестегнутый за спину на универсальном ремне бластер.

   - Маломощный, - прокомментировала Нэтти.

   - Для закрытых помещений сойдет, - парировал Данька.

   Он не сразу понял, чем занята девушка. Подойдя к столу, он увидел, что перед ней, в соседстве с фарфоровыми тарелками, супницей (явно праздничный сервиз) и парой рюмок, стоит пустая коробка от револьверных патронов, которыми она только что закончила набивать поясной патронташ, лежащий на тряпке, постеленной поверх белоснежной скатерти.

   - Спасибо за одежду, - сказал Данька. Он поймал себя на том, что после душа расслабился и сейчас туго соображает как бы правильней и деликатней спросить Нэтти о том, почему ей именно сейчас пришло в голову заняться боеприпасами.

   - Это отцовская одежда. Неношеная. - Сказала Нэтти. - Самое малое что я могу сделать в благодарность. И вот еще. - Она переставила с лавки на скатерть две красные коробки. - Подарок. Снаряжены картечью. У отца двустволка была, он с ней в город ушел... У твоего "ремингтона" ведь двенадцатый калибр?

   Данька удивленно кивнул. "Какая глазастая девица".

   - Спасибо. Да, двенадцатый.

   Он сел на лавку напротив Нэтти. Та встрепенулась и убрала со стола коробку и патронташ. Потом открыла супницу и налила Даньке полную тарелку.

   - Ты ешь пока. Овощной суп. А я сейчас. Быстро.