Шаман (СИ)

— Голосина поганый, опять ты выделываешься?

Лже-Яр пожал плечами.

— Неужели не нравится беседовать со своим идеалом? А так?..

Взгляд Даньки на мгновение застлала пелена, и в следующее мгновение вместо Яра между словно окаменевшими орденскими спецназовцами поплыла Женька в своем цветастом дачном сарафанчике, накручивая на палец прядь распущенных волос.

— Ну что? Не забыл меня, ми-илый?..

Данька ощерился и попытался выдернуть станнер из рук ближайшего спецназовца. Пальцы прошли сквозь пластик, словно через воздух.

— Не путай палуб, зелень борзая, эта карусель только в твоей тыкве и крутится, — посоветовал сменивший Женьку уголовник, один из тех с кем Даньке пришлось драться по дороге на Ленту-5. Сломанная шея бандита, покачивавшаяся при каждом предложении, придавала его словам неуместный комический оттенок. — Ствол не вол, молчать не станет. Посчитай маслята, зелень, да свой выбери — на раз сгодится.

— Не пой мне хором — споешь с прокурором. — Ответил Данька. — Чупавый тапель на зуб — скуп, да конем режется. Шевелишь каморой?

Вновь туман перед глазами и безопасник из бункера весело рассмеялся.

— Ну, хорошо, хорошо. Поговорим, как взрослые люди… тем более спешить некуда. Что бы я для тебя не делал, Данила, ты мне не веришь.

Данька пожал плечами.

— А стоит?

— Не ерепенься, — сказал безопасник. — Можешь не доверять мне — дело хозяйское. Не хочешь дружить — предлагаю сотрудничать. Дела твои на данный момент… — Фигура в форме без знаков отличия иронически развела руками. — Прямо скажем — не очень. Либо в плен со всеми вытекающими, либо в могилу. Хоть так, хоть этак — ничего хорошего: и друзей не вытащишь, и сам сдохнешь. И спасти тебя сейчас может только чудо, согласен?

Данька молча слушал.

— Во-от! Молчание знак согласия. Я и предлагаю тебе — чудо. Ненадолго — на несколько минут — но тебе с твоими способностями хватит с лихвой. Ты сможешь победить этих болванов.

— И чего же ты потребуешь взамен? — негромко поинтересовался Данька.

Обретший призрачную плоть «голос в голове» пожал плечами.

— Мне бы подошло твое доверие, но ведь требовать его глупо, верно?

Данька кивнул.

— Тогда, пожалуй, я попрошу твоего внимания. У меня есть веские основания предполагать, что однажды — не сегодня и не завтра — настанет день, когда я приду к тебе с очень серьезным разговором. И когда это случится, ты уделишь мне свое внимание. Ты выслушаешь меня. Ты вникнешь в мои аргументы.

— И зачем это всё? — спросил Данька.

— Если мне удастся тебя логически убедить — ты мне поможешь. Сам захочешь помочь.

— А если не захочу?

Данькин собеседник развел руками.

— Вольному воля. Я не могу принудить тебя помогать мне, тем более что я глубоко убежден, что подневольные помощники — худшие из возможных. Но я хочу, чтобы ты дал мне шанс убедить тебя. Чтобы ты выслушал меня и примерил мою точку зрения.

— Я тебя не знаю… — задумчиво сказал Данька.

— Но ты ничем и не рискуешь, согласившись выслушать меня в будущем. Напоминаю, что в нынешней ситуации у тебя никакого особенного будущего нет… Хочешь в доказательство моих честных намерений несколько слов о планах ордена относительно этой планеты?.. Относительно человечества?..

Голос говорил и говорил, а Данька в который раз проклинал обстоятельства, заставляющие его снова довериться тому, кому верить нельзя, но другого выхода он не видел — ставки были слишком высоки…

— …Так ты согласен? На этот «разговор когда-нибудь»? — сказал Голос, закончив свой рассказ.

Данька хмуро кивнул.

— Ладно. Обещаю тебя выслушать, и если ты убедишь меня — помочь. Только не сейчас, сейчас у меня и так дел по горло.

Человек в форме просиял.

— Конечно не сейчас! Всё потом! Делай свои дела, не смею отвлекать!

— Эй! — Данька кивнул на застывшие как статуи фигуры спецназовцев. — И как мне теперь с ними?..

— Как обычно. — Широко улыбнулся мастер Уэда, возникший на месте безопасника, и стряхнул невидимую пылинку с рукава застиранного кимоно. — Уворачивайся и бей, словно на них нет никакой брони.

— И всё?

— И всё.

Мастер Уэда вновь доброжелательно улыбнулся и растаял в воздухе.

В следующее мгновение Данька словно проснулся…

…Вновь увидел спецназовца, поднимающего руку со станнером и, не задумываясь, пнул орденского в живот. Он успел увидеть изумленное лицо под прозрачным пластиком забрала, прежде чем фигура в тяжелой броне отлетела к стене, разломав по пути пару стульев, и, скорчившись, рухнула на пол. Разлетевшиеся со стола кружки со звоном покатились по полу. Данька пошевелил пальцами ноги в ботинке. Надо же, не отбил.

На мгновение окружавшие его фигуры, закованные в силовые доспехи, застыли. Их уверенность в собственной неуязвимости, похоже, таяла как снег под весенним солнцем.

— И сказал он «Да будет смерть…», — громко произнес Данька и опустил револьвер в кобуру на бедре, окидывая взглядом своих противников. — И стала смерть.

7