Шаманизм. Архаические техники экстаза

В случаях, когда происходящее не касается непосредственно "судьбы души", болезни (= потери души), смерти, несчастья или великого жертвоприношения, требующего какого-либо экстатического переживания (мистического путешествия в Небо или в Ад), без шамана можно обойтись. Без него и проходит значительная часть религиозной жизни.

Как известно, арктические, сибирские и центральноазиатские народы состоят в основном из охотников, рыбаков, скотоводов. Их характеризуют определенные навыки кочевничества, и несмотря на этнические и языковые различия, главные черты их религий совпадают. Чукчи, тунгусы, самоеды (самодийские народы — ненцы и др.), тюрко-татары — упоминаем лишь несколько важнейших групп — почитают Великого небесного Бога, всемогущего Творца, преобразующегося постепенно в deus otiosus, "отдыхающего бога".[2] Нередко само имя Великого Бога означает «Небо», как, например, Нум самоедов, Буга тунгусов или Тэнгри монголов (ср. также Тэнгери бурятов, Тэнгере поволжских татар, Тингир бельтиров, Тангара якутов и т. д.). Даже если в именовании бога не присутствует слово «небо», мы встречаем какой-либо из его наиболее характерных атрибутов: «высокий», "возвышенный", «светящийся» и т. д. Так, у прииртышских остяков (хантов) имя небесного бога происходит от санке, первичным значением которого является "светлый, блестящий, свет". Якуты называют его "Высочайший Господин" (ар тожон), алтайские татары — "Белый Свет" (ак айяс), коряки — "Один свыше", "Господин высоты" и т. д. Тюрко-татары, у которых Великий небесный Бог почитается в большей степени, чем у их соседей с севера и северо-востока, также называют его «Хозяином», "Властелином", «Господином», а часто и просто "Отцом".[3]

У этого небесного бога, обитающего в наивысшем небе, несколько «сыновей» или «посланцев», подчиненных ему и царствующих на нижних небесах. Их число и имена различны в различных племенах; обычно это семь или девять «Сыновей» или «Дочерей», и с некоторыми из них шаман поддерживает очень тесные отношения. Задача этих Сыновей, Посланцев или Слуг небесного Бога — наблюдать за людьми и помогать им. Иногда пантеон бывает чрезвычайно многочисленным, как, например, у бурятов, якутов и монголов. У бурятов пятьдесят пять «добрых» богов и сорок четыре «злых»; они ведут между собой бесконечную борьбу. Но, как будет показано ниже, есть основания полагать, что такое множество богов, как, впрочем, и их противостояние, относится к нововведениям, притом, видимо, довольно поздним.

У тюрко-татар богини играют весьма скромную роль.[4] Божество Земли — фигура достаточно аморфная. Например, у якутов никак не представлена богиня земли, и ей не приносят жертв.[5] Тюрко-татарские и сибирские народы знают различныe женскиe божествa, но им поклоняются только женщины, поскольку их сферами являются роды и детские болезни.[6]

Мифологическая роль женщины также весьма ограничена — хотя в некоторых шаманских традициях еще живы ее следы. Единственным Великим Богом после небесного Бога или Бога атмосферы[7] у алтайцев является Бог Преисподней, Эрлик Хан, также хорошо знакомый шаману. Очень значительный культ огня, охотничьи обряды, концепция смерти — к которой мы неоднократно будем возвращаться — дополняют этот краткий эскиз религиозной жизни в Центральной и Северной Азии. Морфологически эта религия близка в своих общих чертах религии индоевропейцев: тот же статус Великого Бога неба или бури, то же отсутствие богинь (столь характерных для индо-средиземноморской сферы), та же функция, приписываемая «сынам» или «посланцам» (асвины, диоскуры и т. д.), то же обожествление огня. В социологическом и экономическом плане сходство протоисторических индоевропейцев и древних тюрко-татар еще более выразительно: оба общества имеют патриархальную структуру с большим авторитетом главы семейства, а их экономика является преимущественно экономикой охотников и скотоводов. Давно замечена мистическая роль коня у тюрко-татар и индоевропейцев. Также и в древнейшем греческом жертвоприношении — олимпийском — обнаруживаются следы культа, характерного для тюрко-татар, угро-финских и арктических народов — то есть первобытных охотников и скотоводов. Эти факты касаются интересующей нас проблемы: учитывая экономическую, общественную и религиозную симметрию между древними индоевропейцами и древними тюрко-татарами (или, точнее, прототюрками),[8] нам следует определить, в какой мере еще существуют у различных исторических индоевропейских народов остатки «шаманизма», сравнимые с тюрко-татарским шаманизмом.