Шаманка

Линн Эндрюс Шаманка

Эту книгу я посвящаю Дэвиду Карсону - поистине невидимому человеку

СЛОВО БЛАГОДАРНОСТИ

Я хочу выразить искреннюю благодарность Д. Латимеру, волку-проводнику многих писателей. Стоит ли говорить о том почтении и благодарности, которую я испытываю к моему издателю, Клайтону Карлсону! И спасибо Тебе, Розалин Брюер, сестра моя, знающая тень свою.

Особая благодарность моим любимым шаманам-учителям, без которых эта книга никогда не была бы написана.

***

Без шаманок не может быть и шаманов. Шаману дает силу женщина, и так было всегда. Шаман занимает место собаки - он всего лишь орудие в женских руках. Сейчас все кажется иначе, но так лишь кажется.

- Агнес Быстрая Лосиха.

Вдалеке над холмами взошла желтая луна. Небо было прекрасным и необъятным, а койоты пели свои грустные песни.

Я сидела у костра рядом со старой индианкой. Ее широкоскулое лицо было сморщено, как сухое яблоко, а длинные косы свисали ниже плеч. Поверх зеленой накидки, сделанной из пледа, онаносила ожерелье, символизирующее Магическое Колесо.

- Твоя жизнь - это путь, - сказала она.

Я с трудом разбирала ее слова из-за сильного акцента.

- Знаешь ли ты об этом или не знаешь, но ты вышла на поиск видений. Хорошо иметь видение или сон, - продолжа ла она.

Я не могла отвести от нее глаз. Казалось, она внутренне менялась каждую минуту. И хотя ей было нелегко объясняться по-английски, чувствовалось, что она обладает обширными знаниями. Таких знаний я еще не встречала ни у одного человека. Ее манера держаться была исполнена достоинства.

- Главное - это женщина, - сказала она. - Мать-земля принадлежит женщине, а не мужчине. Она несет пустоту.

Это были первые ее слова, обращенные ко мне. Затем я стала ее ученицей. Она - шаманка-хейока *.

Мне суждено было идти ее путем на протяжении семи лет. Эта книга -повесть о моем путешествии по ее миру, странному и прекрасному, - миру, где празднуют силу женщины. Силу, которую она показала мне так явно.

Я иду по дороге, ведущей вдаль. Прерия покрыта редкими кустиками шалфея и кедровым стлаником. Я думаю о безлюдной долине в лунном кратере. В этой странной тиши я приближаюсь к какому-то 'изукрашенному шкафчику. Красота его отделки поражает. Сквозь полупрозрачную дверцу я могу видеть все, что находится внутри. Через стекло его левой дверцы на меня смотрит лицо древней индианки. Справа я вижу иссиня-черную ворону. Все это напоминает мне картины Магритта **.

Женская голова резко и ритмично раскачивается вперед и назад, словно метроном.

- Сколько раз я повторяла тебе, - упрекает она меня, продолжая покачивать головой, - свадебная корзинка не продается. Ты должна заслужить ее.

Меня бранят. Мое внимание сейчас обращено к горящему глазу вороны, чье тело начинает поворачиваться в сторону лица старухи, повторяя все те же движения метронома.

Я пугаюсь. Ворона начинает подражать голосу женщины. Два голоса становятся отчетливыми и сварливыми. Я вздрагиваю всем телом.

***

Я видел лишь одну свадебную корзинку в своей жизни. Знаю, что эта корзинка существует до сих пор. Но не знаю где.

- Хаймейостс Сторм

- Ну как, готова? - спросил меня Иван, которому не терпелось покинуть выставку.

- Еще не совсем. Ты не поверишь, но я нашла кое-что интересное.

Я пришла на открытие выставки фотографий Штейглица* в Галерею Гровера со своим другом, врачом-психиатром Иваном Димитриевым. В галерее было не протолкнуться - на каждом шагу попадались меценаты и псевдознатоки искусств, но я предвидела, что так будет, и это не тревожило меня. По-настоящему меня смущала сама выставка. Она была какой-то застывшей и бесцветной.

И вдруг я увидела ту фотографию.

- Погоди, Иван, это не может быть Штейглиц, - сказала я, хватая своего спутника за рукав.

Мы остановились перед фотографией старинной индейской корзинки. Взгляд Ивана все еще выражал недовольство, скуку и желание уйти поскорее домой.

- Какая необычная композиция, - сказала я, присмат риваясь повнимательнее, - но это совсем не похоже на Штейглица.