Шаманка

- Тогда забудь об этом. Ведь это всего лишь корзинка, - Памела сделала глоток чаю.

- Возможно, я попала под действие каких-то чар. Меня действительно словно околдовали. Кроме того, это непросто корзинка.

- Почему бы тебе не отправиться в Канаду и не спросить прямо, что хочет от тебя эта женщина? - спросил Иван.

А я отправлюсь вместе с тобой и посмотрю, не окажется ли эта так называемая «шаманка» обычной шарлатанкой. Что ты на это скажешь?

- Не знаю, как и поступить. Агнес Быстрая Лосиха сказала мне прямо, что со мной никого не должно быть.

- Она обманщица, - решительно заявил Иван.

Мы еще немного поболтали. Затем они отбыли, а я стала читать книгу со счастливым концом.

Вечером я села в машину и поехала в ресторан LaFamiglia, чтобы отужинать там с Арнольдом Шалмэном. Воздух был прохладен и насыщен запахом цветущего жасмина.

La Famiglia- место достаточно оживленное, и потому здесь бывает интересно. Кроме того, тут можно всласть наговориться вечерком. Со стороны может показаться, что я готова просидеть за едой целую вечность, но это лучший способ провести время на людях в Лос-Анджелесе. В Риме или Париже можно просто ходить по улицам и чувствовать, что тебя везде окружают люди. В Лос-Анджелесе так не получится.

- Мы словно и не расставались, - сказала я Арнольду, как только нас усадили за столик, - ты уезжал куда-нибудь?

- О, я только что вернулся из перуанских джунглей, - ответил он, - знаю, это может показаться странным, но поехал я в Перу в поисках галлюциногена под названием «айахуаска». Индейцы называют его «вином смерти», а Вильям Буррофсзовет его «последним средством». Я нанял индейца-проводника, и он отвел меня к верховьям Амазонки, где цвет целитель-колдун. Мне говорили, что этого человека невозможно отыскать, но он единственный, кто может рассказать об этом. Мы прорубали себе путь через заросли. Пот лил с нас ручьями, и москиты пожирали нас живьем. Наконец мы добрались до селения, насчитывающего шесть соломенных хижин. Когда мы пришли, все люди были на охоте, кроме колдуна. Он сидел на высоком помосте в бейсбольной кепке и гавайской рубашке и улыбался.

- Ты, наверное, обалдел.

- Конечно. Он выглядел точь-в-точь как Индеец Кэйси Стенгл*. Очень стар. Очень тощ.

После того как человек примет айахуаску, он покидает свое тело. Пока он находится вне своего физического тела, целитель-колдун исследует его и находит причину болезни. Я надеялся принять участие в этой церемонии.

- И что же ты сделал?

- Я поговорил с ним через своего проводника, и он сказал, что я могу сесть на платформу напротив него и отведать вина смерти. У колдуна был очень торжественный вид. Надвигалась ночь.

- Тебе было страшно?

- Конечно. Но когда я возвратился обратно и узнал, что айахуаска раз в пятьдесят сильнее кислоты**, то испугался еще больше.

- Я именно об этом и слышала. Но разница состоит в целительских свойствах, верно?

- У них говорят «Либо убью, либо вылечу», - засмеялся Арнольд.

- Но это ужасно, Арнольд! Что же произошло потом? - Сначала я дал ему бутылку «Джека Дэниэлса» и прочие мелочи, затем мы уселись напротив импровизированного саркофага. В темноте трудно было что-либо увидеть. Горела только одна свеча. Я лишь сумел рассмотреть деревянную статую Девы Марии, амулеты, перья и маленькие пакетики, привязанные к лентам. Там также был сосуд из сухой выдолбленной тыквы, стоящий на палках. Старик завел перед ним песнопение. Наконец он погрузил в него половинку кокосового ореха, которой пользовался как ковшом, и передал ее мне. Жижа воняла как блевотина, но я заставил себя сделать глоток, затем вернул кокос старому колдуну, и он тоже проглотил свою дозу. Он сказал мне, что все это будет длиться около семи часов. Но когда на второй день взошло солнце, а я все еще летал, то понял, что со мной что-то не так. Арнольд захохотал. Мне же было не до смеха.

- Что же ты узнал? - спросила я.

- То, что я узнал, трудно передать словами. Скорее, это были просто переживания. С невероятной скоросгью я про носился над жизнями людей. Людей, которых я знал. Я видел, как они общаются между собой и делают свою обычную работу. Мне казалось, что я смотрю на них с некоего более значимого плана - из этого места вся наша реальность ка жется какой-то искусственной.

Несколько секунд мы хранили молчание. - Арнольд, надеюсь, ты делал всеэто не только для того, чтобы написать книгу?

Арнольд развернул салфетку и проказливо улыбнулся.

- Нет.

- Тогда зачем? У тебя же есть все. Ты зарабатываешь кучу денег. Мне иногда кажется, что ты даже счастлив.

На какое-то мгновение Арнольд задумался.

- Возможно, это то, о чем говорил Ницше: «Все, что не убивает меня, делает меня сильнее».

Арнольд минуту помолчал. Затем вопросительно поднял на меня глаза:

- Теперь давай поговорим о твоих приключениях. У тебя в глазах бегают чертики.

Я откусила кусок телятины. Помолчала. Все, что со мной происходило в Канаде, казалось не таким осязаемым, как галлюцинации Арнольда.