Шаманские пляски. Разбитое зеркало – 2

Дальше, по большому счету, было избиение. Ракеты, скопированные на Земле с Марсианских образцов, сработали на пять баллов, уничтожив девятнадцать объектов, еще два было уничтожено главным калибром, а к последнему устремился катер с десантом. Акопенко в последний момент, все же настоял на том, чтобы лично отправиться с абордажной партией и Иван его отпустил, хотя и без всякого энтузиазма.

То ли Молчалин угадал с выбором посудины для захвата, то ли системы маскировки и глушения связи стояли на всех чужих кораблях, но связи по-прежнему не было. Само решение захватить чужака целым, было правильным, но на душе у Ивана было очень не спокойно, а отсутствие информации о происходящем в реальном времени, делало эту тревогу еще больше.

В общем, Молчалин плюнул, оставил Аполлон на Ольшанского, строго проинструктировав того, что если что пойдет не так, то взрывать вражескую тарелку без размышлений и сожалений, и, взяв второе отделение десантников, на последнем катере, рванул к чужаку. Поступок, конечно, довольно идиотский, но Иван чувствовал, что абсолютно и единственно правильный.

Лететь пришлось не долго. Уже через семь минут, Молчалин пристыковал катер к борту тарелки, буквально в десятке метров от бота Акопенко, и десантники начали резать корпус. За резак, впрочем, как всегда, встал сержант Джон Максвелл, остальные парни, аккуратно оттеснив и прикрыв собой Капитана, взяли будущий проход на прицел. Первого знакомства с таким кораблем им вполне хватило, чтобы относиться к противнику, скажем так, с уважением и воспринимать его всерьез.

Наконец сержант закончил рисовать резаком окружность на корпусе чужака и присоединил к вырезанному фрагменту пневмомолот. Он поднял руку с двумя вытянутыми пальцами и нажал на кнопку пуска. Хлопок и кусок корпуса унесся куда-то вглубь тарелки. Пробитый проход, совершенно неожиданно для Ивана, оказался на потолке. Внутри было светло, на стенах находились длинные светильники, дававшие мягкий, слегка желтоватый свет. Десантники как горох посыпались из катера, тут же занимая свои места и настороженно поводя стволами. Но коридор, в котором они очутились, был абсолютно пуст.

Молчалин тоже выбрался наружу, втайне надеясь, что не выглядит на фоне ребят, как мешок с.., ну, скажем, картошкой. Хорошо, хоть ускорители не стал включать, и в результате, просто, мягко опустился на пол. На чужом корабле наличествовала гравитация, вот только направлена была странно, к центру тарелки, что при взгляде вдоль коридора вызывало чувство близкого горизонта и вызывало странные ощущения. Впрочем, долго размышлять на эту тему, у Ивана не было времени, ощущение, что нужно спешить, иначе произойдет что-то непоправимое, усиливалось с каждой секундой.

Пока Молчалин десантировался, осматривался и тупил, сержант Максвелл видимо осознал, что с таким командиром, надеяться на быстрые и четкие приказы совершенно не приходится и начал командовать сам. Семенов и Шмидт, грамотно прикрывая друг друга, умчались проверять катер Акопенко, пару Ливанова он услал в другую сторону, искать проход во внутренние помещения, а сам с Исигавой остался охранять откровенно тормозящего Капитана. Первая пара вернулась очень быстро и сообщила, что первого отделения в катере нет, равно как и каких-нибудь следов боестолкновения.

Между тем пассивность Молчалина имела простое объяснение. Иван буквально печенкой почувствовал, что ему срочно необходимо уйти в измененное состояние сознания и, секунду поколебавшись, не стал этому предчувствию сопротивляться. А войдя в состояние, он по какому-то наитию, даже не предполагая, что такое вообще возможно, практически остановил время. Остановил он его, естественно, только для своего восприятия, для физического тела ничего не изменилось, но для работы в состоянии «единения со вселенной» физическое тело было не особо-то и нужно.

Не успел Молчалин, как следует освоиться в странно замедлившемся мире, как началось. Прямо сквозь стены к людям устремилось полтора десятка темных сгустков. То ли в этот раз они не сочли нужным пугать людей, то ли на Ивана в его состоянии, это вообще не действовало, но для него чужие так и оставались сгустками тьмы, отдаленно напоминающими стилизованных осьминогов. Выглядели они довольно прикольно, вот, если бы еще не их жутковатые способности, то просто милашки-мультяшки какие-то.

Второе отделение очередной раз доказало, что оно лучшее подразделение десанта на Аполлоне, а может даже и среди всех десантных сил Космофлота. Парни успели среагировать на внезапную атаку и открыли ураганный огонь. Будь осьминогов столько же, сколько и людей, вполне возможно, что десантники отбились бы самостоятельно, но потеря пяти особей ни в малейшей мере не охладила пыл оставшегося десятка. И тут в дело вступил Молчалин.