Шаманы крови и костей

  С того дня, как Многоликий расправился с Фирандом, она дала себе зарок больше никогда не спускать своего волка на людей, но сейчас леди Ластрик жалела о поспешном решении. Ничего ей не хотелось больше, чем посмотреть, как мальчшка отправит его к Гартису. "Злишься? - мысленно спросила она та-хирца. - Потому что кишка тонка сесть на чужой корабль. Стоит кому-то прознать, кто ты родом - тебя тут же распнут, покрошат вна гуляшь и отправят на корм рыбам".

  - Дай мне корабль, - квозь зубы процедил он.

  - Не могу. Каждое судно на счету, я отправила много кораблей в южные земли, с товарами. Те, что остались, нужны здесь.

  Катарина выждала паузу, давая та-хирцу успокоится, и продолжила:

  - Свою часть уговора я выполнила. Откуда мне было знать, что домашним магната вздумается с жизнью распрощаться? Стало быть, им смерть стала выше позора. - Таремка жестом велела мальчишке прибрать кинжал. Конопатый мгновение колебался, но послушался. - Хватит красоваться, - осадила его Катарина, и мальчишка послушно вернулся на ее край стола, где снова улегся, словно ласковый кот. Таремка погладила его по волосам.

  - Вот такое значит лицо у благодетельства Ластриков, - ухмыльнулся Ларо. - Сперва сулишь полмира, потом готова прирезать, если не подбираю пыль с твоих сапог.

  - Я предлагаю компромисс. Сам посуди - я немало сделала, чтобы удовлетворить твои прихоти, ты же пока ни словом не обмолвился. Однако же ты все равно в выигрыше. Ларо, в тебе говорит досада, и только поэтому я прощаю тебе грубости. И за меньшее Ластрики отправлялют людей под кнут. Зря думаешь, что поймал меня за хвост.

  Пират насупился, но помалкивал, и Катарина перешла в решительно наступление.

  - Понимаю, что не все вышло по твоему, но я готова помочь золотом, если ты решишь заняться землями, что перешли тебе от брата.

  - Они были моими, - проворчал мужчина. - И вернулись ко мне, потому что я имел на них право.

  - Пусть так, - не стала спорить Катарина. Ей дела не было до семейных дрязг Эйратов. - Я готова выделить тебе некоторую часть золота, чтобы ты заново отстроил дом и засеял поля. Но, - таремка поддалась вперед, - делаю это не в счет уплаты нашего договора. Со своей стороны я сделала все, что ты хотел, и раз боги рассудили такой мерой - с них и спрашивай, не с меня. Золото дам потому, что ценю ту услугу, которую ты окажешь, приведя моих людей к купцу. Три тысячи кратов - полагаю, сумма достаточная, чтобы начать все заново.

  - Пять, - взялся торговать пират.

  - Три и не монетой больше, - твердо отсекала торг Катарина. - Я платить буду из запасов Ластриков, а мы никогда не слыли транжирами, и знаем счет каждой монете. Но если этого мало...

  Тут женщина многозначительно пожала плечами. Он не мог не понимать, что в Тареме ему не на кого рассчитывать. Мало снова зваться "лорд Эйрат", нужно доказать свое право говорить со знатью на равных. Даже его сгинувшему брату пришлось потратить годы жизни, чтобы добиться некоторого уважения, хоть за глаза Эйрата обзывали навозником.

  - Ты можешь продать свои земли, - продолжила Катарина, когда на лбу собеседника появились рытвины морщин, - тебе, полагаю, дадут за них хорошие деньги, но вряд ли больше половины стоимости. Хозяйство в упадке теперь, рабы разбежались, крестьяне того и гляди начнут бунтовать, а воинов, как я понимаю, у тебя нет, и нет золота на наемников. Чем больше времени земли будут в запустении, тем меньше за них предложат. Это Тарем, лорд Эйрат, и здесь каждый кует золото на слабостях других. Так что тебе, Ларо или как там тебя теперь стоит называть, надобно либо принять мое предложение, либо поскорее распродавать добро.

  Катарина знала, что Ларо затеял все это не для того, чтобы разграбить отцовский дом. Пусть пират никогда не говорил о своих намерениях, она хорошо понимала таких, как он. Лентяй, которому во что бы то ни стало захотелось стать уважаемым господином. "Ты хочешь все и сразу, - мысленно обратилась к нему таремка. - Из болота сразу на пир, и чтоб никто не воротил от тебя нос. И сейчас готов волосы рвать, лишь бы остаться при своих, потому что знаешь - другого шанса боги тебе не подарят. Да еще за этот взыщут так, что и внукам твоим придется расхлебывать".

  На все ее мысли ответило лицо пирата. Ларо, до этих пор почти безупречно ладивший с собой, раскис и занервничал. Понимал, что сверх договоренного никак не взять.

  - Я хочу занять место моего брата в Совете девяти, - все еще трепыхался он.

  Таремка от души расхохоталась.

  - Проще убедить магнатов Совета усадить на пустующее девятое место козла, - сказала она сквозь смех. - Эйратам больше никогда не занять место в Совете, только если боги так не прикажут. Ты же знал об этом, когда приволок мне те письма?

  По лицу Ларо было видно, что пират, наконец, понял, что охотиться в чужих землях. Там, на Та-Дорто, он был всем, рыба в морской воде, здесь же эту рыбы выудили на берег и оставили дохнуть под палящим солнцем.

  - Хорошо, я возьму твои три тысячи, - после долгих споров с собой, согласился пират. - И пересчитаю все до монеты, чтобы ты снова не вздумала меня облапошить.