Шаманы крови и костей

  - Обещаю, что раскрою тебе все тайны Румоса о которых ты не знаешь, но только, когда ты будешь лежать в лаборатории, готовый к преображению. Только тогда я буду уверена, что ты не разболтаешь секретов.

  Другого ответа Раш не ждал, но лишний раз уверился - стоит Фархи доставить его на остров, родичи позаботятся о том, чтобы он не сбежала снова. Интересно, сколько часов жизни ему отведут?

  Фархи велела Рашу поднять на платформу, встала рядом и тронула портал камнем. Платформа затряслась, загрохотала и расслоилась на несколько пластов, которые завертелись в разные стороны, словно мельничные жернова. Темпа нараста и когда шум заглушил остальные звуки, в глазах карманника зарябило. Неведомая сила ухватила его за шиворот и сунула в бесконечный поток света, такого яркого, что Рашу сперва показалось, что он ослеп. Карманник из последних сил прижимал Хани к себе. Его мотало из стороны в сторону, словно соломинку, попавшую в слишком сильное течение.

  Раш поднялся с травы, подошел к девушке, намереваясь снова взять ее на руки, но Хани отвела его ладони. Северянка кое-как поднялась сама, потерла глаза.

  - Где мы? - спросила она.

  Фархи протянула ей бурдюк с водой, из которого только что пила сама. Раш не сомневался, что после того случая в пустошах, сестра стала относиться к северянке с большей осторожностью и вниманием. Вероятно, свою роль темная отметина Хани - румийцы не считали других отмеченных Шараяной ровней, но преданность своей Темной матери не позволяла принижать тех, кого она пометила своей магией. Если так пожелала богиня, значит, так нужно для всех румийцев. Раш склонен был видеть причину лояльности румийки в другом - она, как и он сам в свое время, побаивалась северянку и ее странную магию.

  - Добро пожаловать на Румос, - сказала Фархи.

  Хани протянула бурдюк Рашу, но румийка перехватила ее руку и отобрала питье, нарочно старательно заткнув его пробкой. Карманник облизнул губы, отвернулся.

  Края, где он родился и вырос. С того места, где располагалась платформа телепорта, тяжело было угадать, в какой части острова они находятся. Вокруг самого телепорта стелилась трава, чуть дальше начинались бескрайные непригодные для жизни земли, похожие на мертвые Пепельные пустоши. Только и того, что без серы и пепла. Желтый песчаник, всюду, куда хватает глаз. И только где-то впереди, размытый раскаленным воздухом, поднимается город.

  Они долго брели по высохшей земле, делая короткие остановки в тени деревьев. Элипты, чьи широкие кроны раскидывались на несколько метров, были чуть ли не единственной растительностью на этой бесплодной земле. Их корни уходили настолько глубоко, что даже частые песчаные бури не могли поколебать этих гигантов. Их листья, тяжелые и желтые, будто отлитые из золота, всегда оставались сочными, будто после затяжного ливня. В один из коротких привалов, румийка сделала засечку на стволе элипта, и, когда из нее начала сочиться влага, подставила бурдюк, собирая драгоценную влагу, красную и густую, будто кровь. Когда она предложила Хани угоститься, северянка с отвращением отшатнулась. Румийка залилась хохотом, и в этот раз дала напиться Рашу. Карманник жадно припал к медному горлу кожаного меха. Сок дерева немного горчил, но прекрасно утолял жажду и возвращал силы. Напившись, он заставил Хани тоже сделать несколько глотков - северянка, казалось, высыхала прямо на глазах. Дочь стужи и мороза, она таяла на солнце, словно снежная дева из легенды.

  - Это даст тебе силы, - настаивал карманник, чуть не силой вливая в рот девушки алую жидкость. - Хани, это же просто сок, неужели ты думаешь, что румийские деревья питаются человечиной?

  Последние слова переубедили ее.

  Ночь застала их около небольшого оазиса. На всякий случай Фархи обвязала Раша и Хани за ноги веревкой, а другой ее край завязала вокруг молодого элипта. Пожелав пленникам "поворковать", скрылась в деревьях.

  - Что с нами будет? - спросила Хани, как только ветки за спиной румийки сомкнулись.

  - Не знаю, - признался Раш. Он хотел ее успокоить, видел, как взгляд девушки молит о надежде, но впервые за долгое время, карманнику не хотелось врать. Не ей, даже если бы это принесло северянке успокоение. - Меня, думается, разберут по костям, а ты... ты отмеченная темной богиней, тебя не станут трогать без нужды.

  Раш с подозрительностью оглянулся на деревья за спинами - в духе Фархи было спрятаться, и после незаметно подкрасться, чтобы подслушать их разговор. Он хотел спросить Хани, что же на самом деле произошло в Пепельных пустошах, но каждое услышанное сестрой слово могло обернуться против северянки.

  - Я знала, что она придет за нами... - вдруг зашептала северянка. И тут же поправилась: - Придет за тобой. Этот голос, который живет во мне, он привел меня к тебе, когда ты сбежал от Арэна.

  - Голос? Привел? - Рашу почудился шорох листьев, но на поляне по-прежнему оставались лишь они с Хани.