Шаманы

Маленький проказник тут же стащил пустую посуду на законное место и побеспокоился о её чистоте, за что и был вознаграждён капелькой крови. Ишь ты, не отказался подкормиться, однако Исхаг сама видела, как этот малыш подтащил к девочке ложку, до которой Исхагор не могла дотянуться и, заметьте, обошёлся без вознаграждения. Отчего бы это? Она положила себе понаблюдать за дальнейшим развитием событий, опасаясь верить таким невнятным приметам. Может ли быть, что девочка командует её родовыми духами? Или духи сами понимают и исполняют детское желание, и это ещё интереснее! Исхаг так глубоко задумалась, что только осторожное покашливание Фахаджа вывело её из задумчивости.

— Хозяин Долины задал тебе вопрос…

Исхаг развела лапами:

— Задумалась, виновата. Так о чём Гичи-Аум хочет поговорить?

— О твоей дочери Исхагор.

— Спрашивай, уважаемый.

— Откуда у тебя этот ребёнок?

— Нашла в степи.

— А где её отец, мать?

— Убиты две седмицы назад.

— Кем?

— Не знаю, на месте их гибели я нашла мёртвыми четверых человеческих магов. И мёртвых родителей Исхагор. Всех я предала земле и зачистила округу от магических следов.

— Зачем?

— Чтобы никто не нашёл убитых родителей девочки.

— Разумно, — Гичи-Аум покачал в руках малышку и поставил на кошму, — что-нибудь осталось от родителей? Думаю, ты побеспокоилась сохранить всё им принадлежащее… для приёмной дочери.

— Конечно, — Исхаг осторожно выставила перед собеседниками потёртую шкатулку из дерева, — я не прикасалась руками к этим предметам. И вам не советую.

Хозяин долины только хмыкнул, ему-то можно, он сам здесь и не здесь… как всякий дух. Орка попросила своего духа-хранителя открыть сундучок. Гичи-Аум аккуратно выложил на кошму перед собой украшения матери, боевые перстни отца, амулеты обоих родителей маленькой Исхагор, смятый пергаментный свиток, заколки, броши, обрывки цепочек.

— Мать девочки эльфа, — хмыкнул хозяин долины.

Это был вовсе не вопрос, поэтому Исхаг промолчала, подхватив упавшую было девочку. Она прижала малышку к груди, и расшалившаяся девочка притихла в тёплом кольце материнских лап. Пока молчаливый гном и хранитель долины разглядывали содержимое шкатулки, шаманка учила девочку произносить слово «огонь» и тут же дала определение «горячий» и «жжётся». Оба слова она произнесла сначала по-орочьи, затем на языке гномов, затем — на эльфийском. Девочка внимательно вслушивалась, склонив головку к плечу. Сосредоточенный взгляд ребёнка показался Исхаг таким взрослым и понимающим, что она торопливо сморгнула, вроде показалось… Но малышка смотрит с интересом, как все дети. И слушает её речи с интересом. И тем не менее, старая шаманка не могла избавиться от подозрения, что малышка понимает гораздо больше, чем думают окружающие. Было что-такое в не по-детски серьёзном взгляде девочки, что не позволяло приёмной матери отмахнуться от вроде бы абсурдных предположений.

Гичи-Аум отвлёкся от созерцания содержимого шкатулки.

— Отец девочки… он маг и человек, я прав?

— Не могу сказать, был ли павший в неравном бою магом, но он ушёл за Грань, как мужчина, защищая свою семью, — буркнула Исхаг.

— Сколько было напавших?

— Точно не знаю, но не менее десятка.

— Скорее всего, погибли только маги, иначе ты не смогла бы их похоронить. Люди побоялись нарваться на посмертное проклятие, это понятно.

— Если судить по останкам, то я была на месте убийства вскоре после его свершения. Стервятники не успели слететься, и мне удалось хорошо скрыть следы.

— Понимаю, — протянул Гичи-Аум, — и думаю, ты должна знать кое-что ещё. К твоему сведению, отец малышки был не просто магом. Он был шаманом.

— Шаманом? — переспросила Исхаг, — сдаётся мне, слыхивала я от наставника, что редко… очень редко… рождаются шаманы и среди людей.

— Взгляни на это, — хозяин долины указал на крошечный серебряный крест, подвешенный на тончайшей цепочке, — это и есть знак шамана. Он был как раз из тех, кого люди зовут Говорящими с духами.

— Тогда почему отец малышки не защитился с помощью родовых духов? — резонно возразила Исхаг, — он же мог запутать следы, направить погоню по ложному следу, мог мгновенно убить всех напавших из числа воинов. Мать расправилась с магами за мгновения, но отец погиб первым, прикрывая ей спину. Странно всё это.

Фахадж внимательно слушавший беседу, принял в руки потянувшуюся к нему маленькую Исхагор и покорно позволил ей заняться расчёсыванием бороды. Исхаг засмотрелась на странную картину, мир перевернулся, правда! В орочьем шатре сидит гном, держит на коленях человеческого детёныша, а в магических побрякушках роется со знанием дела и вовсе могущественный дух-волшебник. А довершение дикости этой картины можно добавить, что наблюдает за всем этим старая орочья шаманка, покинувшая род по слову главы клана.