Шамбаров В. Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

“Во исполнение решения ПБ ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г. за № 1697 /13 из лагерей ГУЛАГ НКВД СССР освобождено 12.860 человек, осужденных по приговорам судов в разное время. Из-под стражи освобождено 11.223 человека. Уголовные дела в их отношении прекращены. Продолжают отбывать наказание более 50.000 человек, деятельность которых принесла существенный вред советской власти. Личные дела этих граждан будут пересматриваться. Предполагается освободить еще около 15.000 человек”[161].

Да, освободили далеко не всех. Ведь многие священнослужители и верующие были осуждены не за богослужебную деятельность как таковую, а по статьям о “контрревелюционной агитации”, “контрреволюционных организациях” и т.п. Многим освобожденным заменили лагеря на ссылку. Но погромное указание Ленина с омерзительным сатанистским номером было отменено. Дальнейшие гонения и истребления по “церковным делам” прекратились. И Церковь стала возрождаться – почти уже уничтоженная. Из 57 тыс. дореволюционных храмов осталось не закрытыми около 100, из 1025 монастырей – ни одного, из 57 духовных семинарий – ни одной… Теперь в Москве снова начала действовать Патриархия во главе с местоблюстителем престола митрополитом Сергием (Страгородским). Разрешение было еще негласным, но уже никто не чинил препятствий, не преследовал, и помещение нашлось, и аппарат сформировался [81, 140]. Так сбылись слова Писания о Церкви: “И врата ада не одолеют ее” (Мф, 16,18).

И вот еще знаменательный факт. Сталин к концу 1930-х гг меняет свой “исторический идеал”! От Петра I обращается к образу Ивана Грозного. Царь-реформатор, перекроивший страну на иноземный манер, становится Сталину не интересен. Впоследствии Иосиф Виссарионович говорил о нем даже с осуждением – поскольку от Петра пошло российское западничество [62, 165]. Куда более важным и значимым генеральный секретарь стал считать другого царя. Искоренившего боярскую измену, феодальную анархию, уничтожившего ересь “жидовствующих”, утвердившего сильную централизованную власть и превратившего Русь в могучую державу на ее собственной, национальной основе. Может быть, как раз из-за этого обе фигуры, Ивана Грозного и Сталина, подверглись такому искажению и поруганию и в зарубежной, и в нашей либеральной истории?

35. ЗАКАТ ЕВРОПЫ.

Небезынтересно отметить, что “большой террор” попытался остановить не кто иной как нарком иностранных дел Литвинов. Предупреждал Сталина, что репрессии могут отпугнуть Запад, затруднить создание системы “коллективной безопасности”. На что Сталин без лишней деликатности ответил: “Ничего, проглотят” [13]. Да и действительно, какая уж там “коллективная безопасность”, если Запад всячески ублажал Гитлера, а соглашения с Москвой оставались чисто декларативными? Французы присылали в СССР делегации, поднимали тосты на банкетах – и не более того. Англичане вообще не желали идти на сближение, откровенно поощряя Германию [115].

Хотя ее агрессивные намерения не были секретом ни для кого. С 1936 г. Берлин оказывал неприкрытое давление на Австрию. Там формировались местные штурмовики, бесчинствовали, терроризируя страну. Посол США в Вене Мессершмит доносил: “Перспектива захвата власти нацистами не позволяет властям проводить по отношению к ним эффективные полицейские и судебные действия из боязни репрессий со стороны будущего нацистского правительства против тех, кто, пусть даже правомерно, принял бы против них меры”. Но для защиты суверенитета Австрии ни Англия, ни Франция, ни Америка даже пальцем о палец не ударили. 12 февраля 1938 г. Гитлер вызвал к себе “на ковер” австрийского канцлера Шушнига и под угрозой военного вторжения потребовал уступить власть нацистам. Вена колебалась, пробовала уклониться, но поддержки ей не оказал никто. 12 марта германские войска вступили в Австрию. Без боя. Она была присоединена к Германии. Гестапо сразу же арестовало 80 тыс. человек, создав для них новый концлагерь, Маутхаузен [50].

17 марта Советское правительство предложило созвать международную конференцию для рассмотрения “практических мер против развития агрессии и опасности новой мировой бойни”. Но Англия инициативу пресекла. Расценила предложение Москвы как “усиливающее тенденцию к образованию блоков и подрывающее перспективы установления мира в Европе” [94, 115]!

Действия Гитлера, видимо, перспектив установления мира не подрывали. Он уже готовился захватить Чехословакию. Хотя план “Грюн” нападения на эту страну германские генералы сочли катастрофической авантюрой. Впрочем, он и в самом деле был авантюрой. Той мощной армии, которая вскоре начнет громить поляков и французов, у немцев еще не существовало. Танковый корпус был только один, вооруженный слабо бронированными танками Т-I (с пулеметным вооружением) и Т-II (с малокалиберной пушкой). По сути это были броневики, а не танки.