Шамиль

Стояла глубокая ночь с 22 на 23 августа. Шамиль осторожно приставил балку к противоположной скале. Она повисла над речкой Ашильтинкой на высоте не менее 20 метров. Упадешь — верная гибель. Первым двинулся вперед Шамиль. К его спине был привязан 7–летний Кази–Магомед. Через несколько минут имам был на другой стороне. Накрепко придавив конец балки к камням, Шамиль велел переходить и другим.

Все обошлось как нельзя лучше. По очереди все покинули пещеру. Темнота скрывала их от врагов. Когда по козьей тропе люди поднялись на вершину скалы, юноша Магомед из Ашильты принял на свои плечи Кази–Магомеда. Первым снова пошел Шамиль. В руках он держал обнаженную шашку, за спиной было ружье. Вскоре пришлось остановиться: впереди что-то чернело, казалось, сторожевой пост. Раздались выстрелы. И это место горцы проскочили, но переполошили противника. На всех вершинах и других важных точках зажглись огни костров. Но это имело и свои преимущества: давало возможность Шамилю и его товарищам хорошо ориентироваться. Они заметили, как в одном узком месте собралась большая группа солдат. Долго прятались от них за обломками скал. Постепенно все костры потухли. Единственный возможный проход был там, где скопились солдаты. Возвращаться назад было равносильно смерти. Посоветовавшись, подошли еще ближе. Решили действовать хитростью. Горцы закричали, затопали ногами и мгновенно спрятались за скалой. Солдаты разрядили ружья на голоса. Тогда беглецы стремительно понеслись к посту, расчищая дорогу шашками. Противник бежал, забыв обо всем. Шамиль хотел преследовать солдат, но Ахверды–Магома удержал его. И только тут обратили внимание, что не хватает семьи Шамиля. Юнус Чиркеевский немедленно отправился в обратный путь и через несколько минут привел Патимат и Кази–Магомеда. Сын был ранен в колено, погибла сестра Шамиля, бросившись в реку. В отчаянии Шамиль винил в этом только себя. Когда имам немного успокоился, решили пересчитать людей. Из пещеры на Ахульго вышло 30 человек, теперь осталось 24 и среди них — Шамиль, жена его Патимат, сын Кази–Магомед, друг имама чиркеевец Юнус, наиб Ахверды–Магома, юноша Ахмед из Ашильты, мюрид Якуб и девочка Кантурай из Ашильты. Имена других мы не знаем. Из шести погибших, кроме сестры Шамиля, нам известен Султан–бек из Салима…

Остаток ночи шли по тропе. На рассвете следующего дня беглецы уже подходили к месту слияния Аварского и Андийского Койсу.

Заканчивая главу «Ахульго», сделаем небольшое добавление. Хотя 22 августа над горой и селением Ахульго развевались царские флаги, бои не прекращались до 29 августа. Оказалось, что в пещерах, в подземных жилищах, в ямах от снарядов, в траншеях, высохшем бассейне и других крытых местах находились бойцы, не желавшие сдаваться. «Трудно изобразить, — писал участник событий полковник Милютин, — все сцены этого ужасного, фантастического боя».

Во время штурма и Граббе также терял своих людей. «Батальоны ослабели до того, — читаем в книге «История русской армии и флота», — что насчитывали в своих рядах не более 200 штыков. Обувь и одежда были изношены, лошади дошли до полного истощения, и их не хватало под оружие и повозки»[12].

Не менее половины войск 22 августа была занята похоронами погибших товарищей. Братские могилы рыли на возвышенных местах, некогда было высекать кресты из камня, их делали из дерева. Сурхаеву башню и другие укрепления взорвали и сровняли с землей.

30 августа Граббе заторопился. Экспедиционный отряд стал покидать ровавую гору, где оставил третью часть войск, пришедших сюда 90 дней «зад. Полковник Милютин рассказывает, что 30–го утром войска молились. Все были рады, что покидают страшную гору.

После взятия Ахульго Граббе ушел в Темир–Хан–Шуру. Ни в одном месте Дагестана не были созданы опорные пункты, не оставлены гарнизоны, и потому все это пространство оставалось по–прежнему вне власти и влияния царского командования. Роль же Шамиля в этих событиях как нельзя лучше описал один из военных историков царской России подполковник Семен Эсадзе: «Оценивая весь ход этой экспедиции, нельзя не признать, что Шамиль действовал в высшей степени умно и расчетливо; извлек из недоступности гор и приверженности горцев все средства для упорной обороны и так искусно ими пользовался»[13]. А вот признания другого специалиста — Служивого: «Несмотря на страшный погром мюридов в Ахульго, значение его свелось на ничто, ибо Шамилю удалось ускользнуть из наших рук»[14].

Относительные военные успехи царского генерала были достигнуты слишком дорогой ценой. Больше того, Шамилю удалось осуществить свой главный стратегический замысел. Он на три месяца приковал к скалам Ахульго основные силы войск противника и не допустил их продвижения в глубь Дагестана. Ничего не получилось и у царя и у его генералов из попытки обезглавить восставших: ни среди убитых, ни среди захваченных в плен Шамиля и его семьи не оказалось.