Шамиль

Подпоручик Аргунский и солдат Отченашенков по крутой осыпи поднялись почти до «башни», но мюриды и их сбросили вниз.

Пулло дал сигнал к отступлению. Как только солдаты отошли, артиллерия возобновила обстрел. В четыре часа дня полковник Лабинцев повел батальон Кабардинского полка на Ахульго. Но и на этот раз безуспешно. Командир Моздокского поАса полковник Власов, штабс–капитан Генуш и 24 солдата остались лежать на склоне Ахульго. Десять офицеров и 165 рядовых получили тяжелые ранения. А защитники крепости, полностью сохранив свои позиции, потерь почти не имели. Правда, во время штурма тяжело ранило ядром Алибека Аварского. Он скончался на руках своих мюридов.

Неудача 29 июня заставила царское командование еще более усилить батарею, действовавшую против Сурхаевой башни, 4 июля 1839 года около 300 мюридов совершили вылазку из Старого Ахульго, чтобы захватить или в крайнем случае разрушить эту батарею. Люди Шамиля были встречены прицельным огнем и с потерями отступили.

Во второй половине этого же дня Граббе приказал открыть огонь по Шулатлулгоху. До пяти часов вечера десять пушек непрестанно бомбардировали скалу. А затем наверх устремились 200 солдат и офицеров, специально отобранных из Апшеронского, Кабардинского и Куринского полков. Штурмующие держали над головами деревянные щиты, обитые войлоком, чтобы предохранить себя. На солдат, как и 29 июня, посыпались камни, земля, бревна. Снова люди, срываясь в пропасть, гибли. И все‑таки в ночь на 5 июля Сурхаева башня пала. В руки врага попало лишь несколько умирающих бойцов. Среди развалин башни лежали 34 убитых горца. Семь мюридов, пользуясь ночной темнотой, спустились к Новому Ахульго. Среди них не было ни одного человека, который бы не получил тяжелых ранений.

Падение Сурхаевой башни резко ухудшило положение осаждаемых. Царское командование готовилось к решающему штурму. 12 июля на помощь Граббе из Южного Дагестана прибыли три батальона пехоты под командованием полковника Врангеля. Перед Ахульго теперь стояли 13 тысяч солдат и офицеров. На крепость нацелили свои жерла 30 орудий.

Граббе приказал сообщить Шамилю, что если тот к вечеру 16 августа не выдаст в заложники одного из своих сыновей, то начнется новый штурм, который приведет к падению Ахульго, Войска заняли боевые позиции.

Тем временем из Сурхаевой башни непосредственно к Новому Ахульго саперы проложили удобную тропу, соорудили две лестницы, а для спуска орудий приготовили блоки и ящики на канатах.

Генерал так и не дождался ответа от Шамиля. На рассвете 17 августа начался новый штурм. Наступающие шли тремя колоннами. Врангель с ширванцами действовал против Нового Ахульго. Офицер Попов с апшеронцами проводил ложный отвлекающий маневр. Средняя колонна майора Тарасевича должна была, спустившись в ущелье Ашильтинки, прервать сообщение между Новым и Старым Ахульго. Горцы защищались с необыкновенным героизмом. Руководил и вдохновлял обороняющихся, разумеется, Шамиль.

«Умелым расположением укреплений, способностью в самые критические моменты воодушевлять упавшие духом войска он показал, что обладает талантом полководца»[6] — такую высокую оценку получили действия Шамиля на Ахульго.

Бои шли день за днем. Мухаммед–Тахир ал–Карахи описывал (со слов Шамиля), что происходило с защитниками под пушечным обстрелом: «Гора Ахульго качалась, когда стреляли по ней, так что пули ударяли в спину тому, кто стоял, прислонившись к горе… находящиеся в Ахульго не спали ночью и не имели покоя днем». Они каждую ночь копали подземные убежища и делали завалы на выступах для того, чтобы укрыться за ними в течение дня. Но пушки Граббе снова разрушали их.

У обороняющихся кончились медикаменты и перевязочный материал. Что называется, по капле раздавали воду, строго экономили пищу. Чтобы не расходовать энергию, людям приказывали меньше двигаться. Для пополнения боеприпасов мюриды пользовались застрявшими в камнях и земле пулями противника.

Шамиль переходил из одного окопа в другой, из одной траншеи в другую. Он осматривал раненых, ободрял их, читал молитву над только что скончавшимся бойцом. Горя было много. И только однажды пришла радость. Около 100 чиркеевцев во второй половине июля, пользуясь темнотой, на бревнах и надутых воздухом бурдюках переплыли Андийское Койсу. По кольям, забитым в скалы, они взобрались на Ахульго и явились к Шамилю. Но увы, изменить общую обстановку эта небольшая помощь не могла. Некогда было хоронить убитых, ухаживать за ранеными. Погода, как обычно в этом крае, стояла жаркая. Людей косили болезни, началась холера. Единственное, что м»ог сделать Шамиль, — это наравне со всеми нести тяготы осады. Вероятно, иногда были такие минуты, когда и он, зождь горцев, приходил в отчаяние. .