Шамиль

Действительно, командир кавказского корпуса барон Розен присвоил ему чин прапорщика, и по просьбе жителей Хунзаха, поручил управлять Аварским ханством. Хаджи–Мурат был предупрежден, что управлять будет временно. И в самом деле, он вскоре уступил должность сперва хану Кази–Кумуха Магомед–Мирзе, а затем Ахмет–хану Мехтулинскому. Обратил внимание на Хаджи–Мурата и командующий в Северном и Нагорном Дагестане генерал–майор Клюки фон–Клугеиау. Прапорщик получил деньги, ему обещали повышение в чине. Все это ввивало сильное неудовольствие и зависть Ахмет–хана Мехтулинского, управляющего Аварским ханством, и в конце концов привело к тому, что Хаджи–Мурата обвинили во всевозможных «грехах»: ношении чалмы (как гимринцы), в том, что гарнизон Хунзаха, будто бы по его вине, остался без дров и т. д.

5 ноября 1840 года Клугенау, бывший в то время в Темир–Хан–Шуре, получил сразу два письма — от коменданта Хунзаха майора Лазарева и от генерал–майора Ахмет–хана. В них извещалось, что 1 ноября Хаджи–Мурат арестован, закован в цепи и находится на гауптвахте цитадели. Клугенау потребовал доставить арестованного в Темир–Хан–Шуру.

Поздно вечером 10 ноября четыре унтер–офицера и 40 солдат под командованием штабс–капитана Флейса с арестантом тайно покинули Хунзах. Решили двигаться через аул Буцру. Шли по узкой тропинке. У подножья Буцринского хребта пришлось идти один за другим. В месте, где тропинка резко поворачивала над обрывом, Хаджи–Мурат прыгнул вниз. Солдаты, державшие веревки, к которым был привязан арестант, инстинктивно разжали руки. Флейс и его подчиненные из‑за глубокого снега, метели потерял след хунзахца, не могли его найти.

«Слышал я, — вспоминал позже Хаджи–Мурат, — как солдаты в поисках… катились, падая, и ругали меня»[48].

Хаджи–Мурат, хромая на одну ногу, двинулся в сторону Гоцатля, где жил его родственник Арцул–меэр. Через некоторое время беглец ушел дальше, в аул Цельмес. Здесь его настигло письмо Клугенау, датированное 26 ноября. «Прапорщик Хаджи–Мурат! Ты служил у меня — я был доволен тобою… — писал генерал, — недавно г–н Ахмед–хан уведомил меня, что ты изменник, что надел чалму, что ты имеешь сношения с Шамилем. Приказал арестовать тебя и доставить ко мне, ты на пути следования бежал… Если ты не виноват ни в чем — явись ко мне. Не бойся никого — я твой защитник… Хан тебе ничего не сделает, он сам у меня под начальством… Ты хочешь служить Шамилю, следовательно, ты чувствуешь, что ты не прав. А что до Шамиля — рано или поздно он погибнет, как и все его приверженцы… Итак, Хаджи–Мурат, я тебе еще раз говорю: если ты не виноват — явись ко мне, не бойся никого, я твой покровитель…»[49]

Хаджи–Мурат немедленно откликнулся. Он сообщил, что находится в ауле Цельмес, не чувствует себя виноватым и ему нечего бояться. «С Шамилем, — сообщил хунзахсц, — я не имею никакого сношения. В этом я совершенно чист, ибо через него убиты отец, брат и родственники мои…»[50].

Клугенау в следующем письме снова просил Хаджи–Мурата верить ему, воротиться назад и заверял, что его имущество и баранов возвратят ему тотчас, виновные же будут наказаны и т. д. и т. п. Хаджи–Мурат не вернулся. Вместо этого он послал андийского князя Лабазана к Шами–лю. Имам искренне обрадовался. Лошадь, бурка и теплое письмо — таковы были первые подарки Хаджи–Мурату. Получив письмо имама, Хаджи–Мурат через Гоноду, Батлух, Карату, через Андийский хребет явился в Дарго. С этого времени до 23 ноября 1851 года Хаджи–Мурат находился в рядах восставших, участвовал во многих операциях, показал себя храбрым и умелым наибом.

Вот несколько кратких сведений. В начале 1841 года по приказу Шамиля он захватил Цельмес. К аулу подошли царские войска и атаковали. 12 часов шел кровопролитный бой. Каратели не имели успеха, у них погибло много людей, в том числе генерал Бакунин. В бою Хаджи–Мурата ранило; некоторое время он лечился в ауле Инхо.

В октябре 1841 года вместе с другими наибами он атаковал Аварию, захватил Цалкиту, Харахи. Во второй половине мая 1842 года вместе с мюридами Ахверды–Магомы бойцы Хаджи–Мурата завязали бой у Куму–ха. 8 сентября 1842 года без единого выстрела он занял укрепление Ахалчи. В феврале 1843 года своими действиями переполошил Хунзах. В сентябре 1843 года Хунзах был очищен от царских войск. Кадием Хунза–ха Хаджи–Мурат назначил своего брата и потребовал, чтобы вещи, забранные из укрепления и ханского дома, принесли ему. В качестве трофеев было захвачено и 5 орудий. По приказу Хаджи–Мурата казнили 5 человек, которые были заподозрены в каких‑то враждебных действиях.

При Хаджи–Мурате постоянно находились четыре телохранителя с обнаженными кинжалами и шашками. Хунзахцы рассказывали, что за 9 дней пребывания на родине Хаджи–Мурат только однажды выходил из дому. При этом его окружала плотная толпа мюридов. Он хорошо понимал, что его действия в прошлом не останутся безнаказанными и что с ним могут поступить так, как в свое время он с братом Османом поступил со 2–м имамом Дагестана Гамзат–беком и другими людьми.