Шамиль

Мы обрисуем Калугу в год приезда Шамиля. И это, нам кажется, тем более необходимо, что имам со своей семьей прожил в этом городе более 9 лет!

Калуга расположена на высоком левом берегу Оки при впадении в нее реки Ячейки. Большая часть города занимала довольно ровную площадь, прерванную в двух местах глубокими оврагами. В год приезда Шамиля в Калуге имелось 4774 здания и проживали 32703 человека. Калуга XIX века — типичный город купцов–торговцев. На 100 его улицах размещалось несколько сот лавок и магазинов. Товары поступали из Петербурга, Москвы, Риги, Якутска, Охотска. Торговые связи осуществлялись через Одессу и с заграницей. Калуга продавала полотно, пеньку, канаты, а во второй половине XIX века — бумагу. Сюда доставляли рыбу из Астрахани, хлеб из южных губерний. В 1834 году город насчитывает 2296 купцов 1–3 гильдии. Торговые обороты Калуги составляли 75 миллионов рублей. Но во времена Шамиля, вследствие кризисов и войн, дела города пришли в упадок.

Строительство железной дороги Калуга — Тула было закончено в 1874 году. Как отмечала статистика, «с проведением железной дороги торговля и промышленность Калуги еще более пали»[79]. В городе имелось несколько учебных заведений, а также 33 православных церкви, один костел, одна лютеранская церковь, иудейская синагога, две старообрядческие церкви и два монастыря.

Местный климат для Шамиля и его семьи оказался неподходящим. Весной и осенью город окутывали густые туманы, летом шли сильные дожди, а зимой выпадало много снега, толщина покрова которого нередко доходила до 50–60 см. Средняя температура летом поднималась до 25° С; солнечных дней Калуга знала около ста в году. Город был открыт ветрам, из которых юго–западные приносили тепло и влагу. Жизнь в Калуге текла тихо и однообразно. Радовали глаз лишь река Ока да окрестности, утопающие в зелени. Вот сюда‑то в субботний день 10 октября 1859 года прибыли Шамиль, сын его Кази–Магомед, два их мюрида, сопровождавшие их гвардии полковник Богуславский и переводчик Грамов.

ШАМИЛЬ В КАЛУГЕ

За месяц до приезда Шамиля стало в Калуге известно, что она станет последним пристанищем имама Дагестана. И весь месяц город лихорадило. Из газет люди узнавали, где в тот или иной день находится Шамиль и куда нынче следует. Интерес к персоне дагестанца оказался настолько велик, что заслонил все другие стороны общественной жизни. Имя его произносили все, от мала до велика. Литографические портреты Шамиля и его семьи шли нарасхват. И все‑таки, когда стал известен точный день приезда, весть об этом была воспринята как сенсация. По обе стороны Никитской улицы и у гостиницы Кулона, где временно должен был жить пленник, собралась многотысячная толпа. В два часа пополудни 10 октября 1859 года три экипажа в сопровождении легкого конного отряда конвоиров въехали в Калугу. Еще у черты города их встретили комендант Калуги полковник В. И. Еропкин, полицмейстер князь Г. Н. Чаадаев, чиновники, администрация. Народу и здесь собралось множество. После небольшой церемонии около 10 колясок, во главе которых шла коляска с Шамилем, двинулись к центру города. С трудом пробрались к гостинице. Проводив Шамиля в покои, начальство разъехалось, а жители, будто бессменные часовые, оставались до поздней ночи. У гостиницы словно море шумело. Кое‑кто пытался даже по водосточным трубам или через вход проникнуть в комнаты имама, но безуспешно.

Шамиль, вероятно, понимал, насколько хочется горожанам видеть его. И, когда гул особенно нарастал, он подходил к окну и, глядя на море людей, толпившихся у гостиницы, добродушно улыбался…. Тотчас снизу раздавалось громкое «ура».

Далеко за полночь стих шум за стенами, и пленники смогли заснуть, 47–дневная дорога, начавшаяся 25 августа 1859 года на Гунибе, завершилась в Калуге. Здесь, в этом русском городе, в новой обстановке, вдали от родины Шамиль проведет 9 лет и полтора месяца! Разумеется, ни имам, ни тс, кто водворил его в Калугу, не знали и не могли знать, сколько протянется плен и как протечет жизнь Шамиля в России. Может быть, об этом размышляла, а может, вовсе о другом, та и другая сторона, когда подходили к концу первые сутки плена дагестанцев в Калуге. Мы не знаем.

На следующий день, воскресным утром, после завтрака Шамиль с сыном, мюридами, полковником Богуславским и переводчиком Грамовым нанесли визит генерал–губернатору В. А. Арцимовичу. Когда имам выходил из гостиницы и садился в коляску, любопытная толпа, которая собралась еще с рассвета, увидела Шамиля, одетого в пышную белую чалму, отличную медвежью шубу (подарок Барятинского, полученный еще в Гунибе), накинутую на белую черкеску. На ногах у него желтели сафьяновые сапоги. Кази–Магомед был в европейском костюме, только голову его украшала дагестанская папаха.