Шамо – посланник небес

Другой направил стрелу в мою грудь, третий подошел ко мне, чтобы связать. Он упал обезглавленный, во мне не было и тени сомнений или мыслей, короткий взмах меча и человек, что хотел поработить меня, был мертв. Стрелу, что была пущена в мою грудь, я поймал рукой за древко, ее острие остановилось в нескольких сантиметрах от моего сердца. Я уже не обдумывал свои действия, через несколько мгновений пятеро работорговцев были мертвы. Остальные пятеро, что остались у своих рабов, не знали, то ли бежать, то ли нападать. Я коснулся мечом земли, уверенно делая шаги в сторону конвоя. Энергия земли, что я призвал, не была большой, но ее было достаточно для того, чтобы посеять смерть. Двое работорговцев побежали в лес. Я взмахнул мечом, посылая им вдогонку энергию земли. Мелкая рябь пошла волной, я спокойно смотрел, как она догнала двух беглецов, их разорвало на части. Трое их товарищей уже скрылись в чаще леса. Я слился с ними, с их паническим бегом и мыслями, полными страха. Я усилил их страх и панику, теперь им все время будет казаться, что их преследуют, и это будет так. Один из преследователей – это их собственный страх, что будет их гнать вперед, пока они не умрут от истощения и голода.

Люди, закованные в кандалы, с ужасом смотрели на меня. Никто из них не смел пошевелиться. Несколько десятков порабощенных человек, среди них женщины и подростки, изнеможённые и испуганные, уже не надеялись на будущее и спасение. Я прошел по их рядам, обрубив цепь в нескольких местах, освободив людей от оков. Они молча садились на землю и со страхом смотрели на меня. Я пошел дальше, не оборачиваясь. Все, что произошло, было как будто не со мной, и я сам смутно понимал, что же случилось.

* * *

Ночь была ужасной, я не мог уснуть, словно каменный смотрел в темное небо, закрытое облаками. Только к утру меня начало корежить, я осознал, что стал убийцей, сам того не понимая. Ничто не смогло остановить меня тогда от моего шага, я не видел другого выхода, кроме как сеять смерть среди тех, кто сеял страдания и боль. Меня трясло в безудержном плаче и рвоте. Я не мог принять ту часть себя, о которой недавно узнал, и от нее не мог избавиться. Я не мог предать свою судьбу. Не мог вспомнить то прощение и добро, что всегда нес в себе. Обессилев, я лежал не двигаясь, и это не движение было подобно забвению и смерти.

Я увидел и осознал, насколько окружающий мир чужд мне, насколько он далек, и нет в нем для меня понимания. Небо, земля, деревья и трава, все это было чуждо и неприемлемо для меня, этот мир стал мне противен. Я не мог жить в нем, для него я был чужим, неподвластный его законам и принципам. Я мог повелевать им, но не хотел, потому что знал, куда эта власть может привести меня и этот мир.

Смену дня и ночи я перестал замечать, их для меня не было, я только пытался вспомнить себя прежнего, но не мог. И видя себя настоящего, я не принимал себя, единственным спасением было ни о чем не думать. Иногда из меня вырывался плачь, а иногда и дикий смех. Я не понимал, отчего плачу или смеюсь. И не хотел этого понять. В этом диком безумии я находил спасение для себя и от себя. С ужасом думая о том, что я буду делать, когда приду в себя, и каким стану. Мне хотелось стать безумным, и ничего более не понимать. Я не решался сделать один шаг к безумию, не мог перейти через невидимую черту, за которой была пропасть и неизвестность, что пугала своей темнотой и неизвестностью. Каждый раз, подходя к ней, я пугался и робел, вся моя воля и мысли исчезали перед ней, я сделал этот немыслимый скачок в безумие. Потом во мне не было страха или неуверенности, я спокойно смотрел в эту пропасть, но что отделяло ее от меня, я нем мог понять. Через некоторое время я перестал определять эту пропасть, перестал ее видеть. Я сам стал этой пропастью, и ничего более не осталось вокруг.

Сильный ливень и сильнейшая гроза, что будоражила все вокруг, не смогла привести меня в чувство. Я ничего не видел, не разделял себя и не себя, не понимал, что за пропасть я увидел и кем я был. Какое либо понятие о себе самом и вообще о чем-либо перестало существовать.

* * *

Пробуждение было шоковым. Ясный спокойный день не мог пробудить моё сознание. К жизни меня вернуло совершенно невинное существо. Это была бабочка, она села на мой нос, и едва я это заметил, как она вспорхнула и улетела. Я оглянулся и впервые увидел мир, в котором пребывал. Все, что я видел, было мне знакомо, но теперь все это было новым и другим. И во мне что-то появилось новое, ради которого мне захотелось жить. Все, что со мной произошло до этого, воспринималось если не как сон, то было в прошлом. Темнота, что давила на меня, ушла. Я надеялся, что мне больше никогда не придется познать ее власть над собой.

* * *