Шампанское было лишним

Снегин не стал опровергать слова механика. Потому что уже прикинул. Если доказать, что сообщником Ларисы был Владимир Воробышек, то адвокат Танжерова обретет второе дыхание. И будет напирать на состояние аффекта. Так что фифти-фифти. Все зависит от судей. Поверят они Паше или нет. А скорее не поверят, если осмелевшие консуматорши, которых Паша звал на «грядки», расскажут о позорном «праве первой ночи». Да еще и Нина поведает, как хозяин бара ее избил. А Гнедой это подтвердит. Тогда Паше крышка. Среди судей наверняка будут женщины, и они сразу проникнутся к Танжерову антипатией вне зависимости от того, грабил он курьера или нет.

Снегин вдруг вспомнил, как Лариса навалилась спиной на дверь, закрывая его от пули. Вспомнил, что у нее осталась маленькая дочка. Танжеров сволочь. И мстительная сволочь. А если всех денег так и не найдут? Паша рано или поздно доберется до Ларисиной мамы и дочки. Если Снегин вычислил Воробышка, то и Танжеров может вычислить. Оставшись на свободе, он начнет докапываться: кто же подельник?

Нет уж, пусть сядет. И надолго. Заодно охолонет. А то поверил в свою безнаказанность и вседозволенность. С барами явно не чисто.

«В конце концов, это дело МУРа. А я вернулся на прежнее место работы. И мое мнение никому не интересно. Равно как и моя инициатива, которая, как выяснилось, наказуема».

– Так вы не забудьте, мужики, – сказал он перед тем, как уйти. – Все – на свалку.

И долгим взглядом проводил бежевый капот, который совсем скоро канет в Лету.

Как и бар, в котором началась вся эта история. С упавшего на голову Снегина номера от угнанной машины.

Год спустя

– Здравствуйте, Мария Федоровна. Подождите, не сбрасывайте звонок. Это Володя. Друг вашей дочери. Она наверняка обо мне рассказывала. У меня еще фамилия смешная: Воробышек.

– И чего вы хотите, Володя? – голос у женщины был усталый. – Моя дочь умерла. Год уже прошел.

– Я знаю. Извините, Мария Федоровна, я очень волнуюсь. От того, поверите вы мне или нет, не только ваша дальнейшая жизнь зависит, но и моя. Я перед Ларисой в долгу. Хочу вернуть хотя бы деньгами. Вам ведь нужны деньги. Мы можем встретиться?

– Где встретиться?

– Я в гостинице остановился. Здесь, в вашем городе… Честно сказать, я приехал за Аришей. И за вами. Теперь вот гадаю: как мне вас уговорить? Считайте, что я вдовец. И мы с Ларисой были женаты. Мы не успели просто. Вы мне верите?

– Не знаю. Я никому больше не верю, – сухо сказала женщина.

– Потому вам и надо отсюда уехать. Подойдите к окну. Я здесь, под вашим балконом.

Ларисина мать вышла на балкон и поежилась: холодно, осень. Внизу стоял высокий, добротно одетый мужчина лет сорока с мобильником в руке. Когда дочь приезжала на родину в последний раз, она сказала, что сошлась с хорошим человеком.

– Верь ему, мама. Даже если со мной случится что-то, Володя вас не бросит.

И Мария Федоровна приветливо махнула рукой:

– Заходите.

Ох, сколько грязи вылилось на Ларисину голову на суде! Да и после. Как же стыдно было узнать всю правду о дочкиной работе. А уж представить ее в роли грабительницы…

В маленьком городке каждый человек на виду. Дело получилось громкое, об этом даже блогеры писали. Эхо докатилось и до глубокой провинции. Так что они с Аришей почти не выходили из дома. Позор-то какой! Давно бы надо отсюда уехать, но куда? И где взять деньги? Весь этот год они не жили, а выживали. Хоть милостыню проси.

«Кому-то надо верить», – подумала Мария Федоровна, когда в квартире раздался звонок. И пошла открывать входную дверь.

Владимир Воробышек машинально нащупал в кармане толстую пачку денег. Во дворе стояла его машина. Та самая, которая их с Ларисой и познакомила.

Теперь главное – убедить ее мать, что надо уехать и из этого города, и из страны. Лариса сказала, что мечтает дочку отвезти на море.

Вот к морю они и полетят. Совсем уже скоро.