Шампанское

Принц фон Арпсбург побил все рекорды щедрости после благополучного возвращения похищенного сына. Им не был забыт ни один человек, так или иначе помогавший воссоединению семьи. Домашняя челядь получила за свои услуги по десять тысяч долларов каждый. Осветитель из съемочной группы, беспрекословно одолживший Баффи свой автомобиль, получил в подарок новенький «феррари». Барри Йокам был приятно удивлен преподнесенной ему картиной Эндрю Вайета. Поскольку полиции не полагалось принимать подарки, Тэйлон создал миллионный фонд поддержки детям каждого полицейского, принимавшего участие в раскрытии преступления. Бармен из «Сан-Педро» получил чек на двадцать пять тысяч за то, что запомнил Баффи и ее запись, сделанную на стене.

Мелинда Потейт настойчиво отказывалась от каких-либо подарков, твердя, что принимать их запрещено законом. Однако Тэйлон все же убедил ее принять в знак благодарности небольшую безделушку. Мелинда и не подозревала, что золотой аист, державший в клюве инкрустированный бриллиантами сверток с младенцем, был сделан на заказ одним из самых знаменитых ювелиров и стоил больше ста тысяч долларов.

Никто в доме фон Арпсбургов не знал, о чем мечтала китаянка Лю Чин. Позднее Тэйлон выяснил, что она была единственной кормилицей своей большой семьи. Вскоре ему удалось перевезти всю семью Лю Чин в один из сельскохозяйственных штатов Америки, где обосновалась большая диаспора выходцев с Востока и где он купил для них большой комфортабельный дом. До конца жизни Тэйлон неустанно интересовался, как у них идут дела, и регулярно высылал деньги на образование детей.

От имени Коуди Тэйлон пожертвовал католическому фонду защиты детей от насилия миллион долларов и еще миллион — баптистской церкви в Техасе.

Тэйлон предоставил свою передовую компьютерную систему для координации поисков пропавших детей. Он беспрекословно соглашался выступить на телевидении в защиту пропавших без вести или подвергшихся насилию детей. Обладая недюжинными организаторскими способностями, он собрал целую команду высококлассных профессионалов, помогавших отчаявшимся родителям пропавших детей вести их поиски.

У Баффи врачи обнаружили два сломанных ребра и многочисленные кровоподтеки по всему телу, но она отказалась остаться в больнице и уединилась с маленьким Коуди в большом доме в Беверли-Хиллз. В дни радостного выздоровления мать и сын не расставались друг с другом. Тэйлон пригласил в дом знаменитого психиатра, попросив выяснить, нет ли у его жены или сына серьезной психической травмы, но ни Баффи, ни Коуди не выказывали никаких признаков душевного расстройства и очень скоро пошли на поправку.

— Похоже, ты хочешь спасти каждого потерявшегося ребенка во всем мире, — сказала Баффи Тэйлону, когда счастливый отец играл с маленьким Коуди на толстом ковре в библиотеке.

— Я чувствую настоятельную необходимость делать это, — серьезно ответил Тэйлон. — Я обещал Богу делать все, что в моих силах, чтобы помогать другим детям, таким же как наш Коуди, если он вернет мне моего сына. А я могу сделать очень много, ты же знаешь…

Баффи засмеялась нежным счастливым смехом, но Тэйлон оставался серьезным.

— Я не хочу, чтобы тебе и Коуди было когда-нибудь плохо, — сказал он и умолк, словно не находя нужных слов. Наконец продолжил: — Я должен защищать вас обоих, поэтому принял определенные решения.

Баффи с любопытством взглянула на мужа.

— Во-первых, прошу тебя перестать сниматься в этом телевизионном шоу. Не вижу причин, по которым тебе следовало бы вновь появляться на экране и подвергать себя… подвергать себя… — Тэйлон никак не мог произнести вслух ужасные слова, вертевшиеся у него в голове. — Я хочу защищать вас обоих до конца своей жизни, чтобы с вами никогда больше не случилось никакой беды.

В комнате воцарилось молчание.

Баффи поняла, что должна говорить очень взвешенно. Ведь нельзя же обидеть человека, который так сильно любил ее и Коуди.

— Тэйлон, я знаю, что ты прежде всего беспокоишься о нашей безопасности, но я не хочу вести жизнь, как в тюрьме. Пережитая нами трагедия научила меня тому, что я должна всегда рассчитывать только на свои силы ради своего же благополучия. — Баффи перевела дыхание. — Всю жизнь я безропотно позволяла мужчинам принимать за себя все решения. Так меня учили с самого детства. Ты же знаешь моего отца. Он всерьез полагает, что женщина сделана из ребра Адама и, следовательно, должна вести себя как его часть, маленькая часть огромного целого. — Она снова замолчала. — Кажется, я говорю не совсем понятно…

— По-моему, я понимаю тебя, — прошептал Тэйлон.

— Меня никогда не учили заботиться о себе. Я никогда не задумывалась над тем, чего я сама стою как человек. Всю свою взрослую жизнь я всерьез полагала, что годна только для секса.

Тэйлон молчал, но его лицо выражало смущение.