Шанакарт. Корона Сумрака

Взгляд его вдруг стал немного растерянным, и он, точно влекомый неясным притяжением, наклонился к ней ближе и поцеловал. Губы словно таяли под его властью, по жилам тёк жидкий огонь. И хотелось лишь одного – чтобы его губы и руки никогда не оставляли её.

А сам демон с головой тонул в открывшихся ему во всей полноте чувствах, подаренных тарлиш. Он тонко ощущал, как его Сила соединяется с хрупкой человеческой девушкой, как охватывает её, находя отклик. Её губы были сладки, как мёд, но в этой сладости ему почудилась внезапно вся горечь этой победы. Осознание ошибки пронзило его холодом, и арши вдруг отпрянул и резко встал со стола.

– Что случилось?

– Это никогда, никогда не должно повториться, – безапелляционно предупредил Шерри и исчез в моментальном телепорте.

Шелара обессилено соскользнула с края стола и замерла в полнейшем смятении. Её всю буквально трясло от волнения и разочарования. Девушка прижала ладонь к пылающей щеке и перевела дух.

На полу безвольно осталась лежать чёрная перчатка.

Глава 2

Опасные желания

У каждого есть желания, которые он не сообщает другим, и желания, в которых он не сознаётся даже себе самому. Зигмунд Фрейд

От горячей воды, мутной от ароматного живительного бальзама с запахом жасмина, поднимались танцующие струйки белёсого пара. По сонной глади неспешно плыли стайки сиреневых лепестков, достигали обнажённой груди князя Инниара и, стоило ему вздохнуть, вновь отправлялись в плавание по широкой чаше ванны, утопленной в белом камне пола.

Высокие и узкие арочные окна купальни, рассечённые паутиной рам, чернели непроглядной ночью на фоне белых гладких стен. Между ними, в овальных нишах, светились резные лампы из горного хрусталя, освещая помещение ровным чистым светом. От воды изредка отражались его мягкие блики и скользили по лицу демона Грёз, голова которого покоилась на шёлковом валике на краю чаши. Словно хризолитовые лучистые звёзды его глаза блестели из-под полуопущенных ресниц, а волны волос хаотично стекали на каменный пол и тёплые плечи.

– Ваша Светлость?

Лёгкая поступь Эльрин едва слышно отражалась от стен купальни, сливаясь с шелковистым шелестом её платья. Князь поднял взгляд вверх, как раз вовремя, чтобы увидеть, как демоница присобирает летящие юбки и усаживается на край ванны.

– Чем ты порадуешь меня, Эльрин?

– Сказкой перед сном, мой князь.

Тёмные с поволокой глаза лукаво обратились к нему. В распущенных волосах блуждали вишнёвые тени.

– О красавицах и злодеях?

– О ком же ещё рассказывать? Иначе это будет не сказка.

Эльрин сняла узкие туфельки-лодочки и медленно опустила ноги в тёплую воду. Эльмирриан не отказал себе в удовольствии под прикрытием похожей на молоко воды пощекотать её стопу. Демоница взвизгнула от неожиданности, дёрнувшись и поднимая волны в безмятежной чаше, и рассмеялась, осуждающе глядя на его хитрую улыбочку.

– Нечестно!

– В мире нет ничего честного, это было бы неестественно, – пробормотал князь, вновь смежая веки.

– Почему же?

– Потому что, всеми движет желание жить, и жить хорошо. А честность уменьшает на это шансы.

– И чем же вам помогла эта маленькая шалость?

– Смех, Эльрин, продлевает жизнь!

– Кажется, вы забыли, что бессмертны, князь.

– И что же с того? Даже вечность приятнее проводить, смеясь, а не хмурясь. К Тианрэлю, разумеется, это не относится.

Женщина поводила ножками в горячей воде.

– Любопытно, почему у него такой отвратительный характер?

– Когда-то давно, когда мне было лет двадцать, я заканчивал домашнее обучение и готовился поступать в Академию, мы с Даливиором спросили Тианрэля, почему тарлиш заставляет всепоглощающе полюбить даже врага. И он ответил, что это оттого, что он вложил в заклятие всю свою любовь.

– Правда?

– Вот и мы то же самое спросили.

– И?

– И он прошипел: «Идиоты!» и ушёл в свою лабораторию!

Эльрин рассмеялась.

– Чудесно!

– Это же Тианрэль, – мягко резюмировал Эльмирриан, поводя ладонью по поверхности воды, сметая лепестки. – Так что ты узнала про семейство Рушалин?

– Джейлин чудесная девушка. Только запуганная до предела. Её мать умерла при родах, были серьёзные осложнения. И Карел, разумеется, перенёс это тяжело. А при его характере это и вовсе стало для девочки фатально: он её буквально возненавидел. До двадцати лет Карел держал Джейлин в строгости, граничащей с жестокостью, и практически не выпускал из дома. Из Академии она уже не часто домой приезжала, но отец контролировал её и там. В итоге, за все прошедшие годы эта тихоня обзавелась единственной подружкой, причём, такой же тихоней, как сама. Скучная жизнь способствует кристальной репутации.

– С этим не поспоришь, – согласился князь, потягиваясь, проказливо вдруг улыбнулся и, ухватив стройные ноги своей домоправительницы, стащил её в ванну.

Влажный воздух тотчас наполнился хохотом и визгом, а ароматная вода вышла из берегов каменной чаши, затапливая белый пол.

Эльрин вынырнула, вновь взметая водопады брызг, и мстительно плеснула в хохочущего князя, расслабленно откинувшегося на край ванны, водой. Потом женщина убрала с лица мокрые волосы и расположилась по другую сторону чаши.

– Ну и зачем?