Шанель № 666

Штиблеты не отреагировали, и вообще, они вели себя странно – вернее никак не вели, да и высовывались из-под двери как-то неестественно. Замирая от нехорошего предчувствия, я опустилась на колени и заглянула в щель. Молодой человек в черном костюме, ослепительно-белой рубашке и бордовом галстуке, в крайне неудобной позе развалился на унитазе. Белки его широко открытых глаз были ярко-красного цвета, а на губах все еще пузырилась желто-бурая пена. Вода перелилась через край и забарабанила по дну ванночки. Я поднялась на ноги, на цыпочках подошла к крану, закрыла вентиль, взяла ведро и выглянула в коридор. Никого. Стараясь не особо греметь тачкой, я понеслась в другой конец коридора, не обращая внимания, как из наполненного до краев ведра выплескивается вода.

Финишировав у высокого, почти до самого потолка окна, я перевела дух. В окне виднелась большая асфальтированная территория и длинное двухэтажное здание с трубами. Отдышавшись, я постаралась мыслить стройно и логично. Поднимать шум и орать о своей находке я не собиралась, пока меня будут спрашивать-допрашивать, уйдет куча времени, да и запоминаться тут всем и каждому «той самой уборщицей, обнаружившей труп», было не в моих интересах. Лучше всего мои мозги работали в процессе какого-нибудь действия, поэтому я покопалась в отделении с яркими бутылочками моющих средств, вытащила что-то антибактериальное с изображением гигантского погибшего микроба на этикетке и густая синяя струйка щедро полилась в ведро. Итак, не проработав и пяти минут, я наткнулась на первый труп. Интересно, отчего у бедного покойника такие красные глаза и пена столь неприятная на вид?.. От раздумий меня отвлек тихий свистящий звук – оказалось, я вылила в ведро все средство.

В противоположном конце коридора показался невысокий молодой мужчина в светло-сером костюме. Он бодро шел к туалету. Я собралась уже нырять в темный коридорный переулок, тянувшийся от меня по правую сторону, как вдруг мужчина поскользнулся и, размахивая в воздухе ногами, словно исполняя какой-то причудливый балетный номер, звезданулся навзничь. Мне сделалось очень стыдно за пролитую на линолеум воду, и я поспешила убраться вместе со своей тачкой в темный коридорчик.

Свернув за угол, я оказалась практически в аналогичном коридоре, где минуту назад раскрошился господин в светлом костюме. Здесь тоже не мешало разведать обстановку. Поболтав синтетической шваброй в ведре, я принялась размазывать пенную воду по линолеуму, особое внимание уделяя участкам у дверей кабинетов. Толи двери были толстыми, толи люди тут работали тихие, но подслушать что-нибудь важное и полезное не удалось.

Изгваздав весь пол концентрированным раствором антибактериального средства, я хотела, было, отправиться на свою территорию, надеясь, что господин уполз и можно будет вытереть воду с линолеума, но совесть громко заявила о себе: «Нельзя усеивать покалеченными сотрудниками липкие и мокрые коридорные полы в первый же день трудовой вахты!» Делать нечего, пришлось идти в ближайший туалет, менять воду и лихорадочно драить палубу, досадуя на попусту растраченное время.

Завершив уборку на чужой территории, я пошла к себе. Выглянув из-за угла, обозрела перспективу: слава богу, бедный господин не валялся, распластавшись, лужи крови тоже не виднелось, посему я быстренько вытерла остатки воды и снова полезла в лабораторию. Как только я напялила белый халат и застегнула все пуговицы, как передо мной возникла все та же девица с толстыми очками на носу и проскрежетала:

– Вы что тут, первый день?

– Ага, – я поправила сползший на глаза платок. – А что?

– Странно, что вас не проинструктировали, касательно графика уборки в лаборатории!

Я молчала.

– Вы обязаны убирать у нас лишь два раза – в обед и вечером, после нашей работы! Вы не должны мешать в остальное время!

Я крепилась.

– Вам все понятно? – сквозь свои непомерные очки со стеклами в четыре слоя, она смотрела на меня как на членистоногое, лишенное разума.

Я молча кивнула, опасаясь раскрыть рот (вдруг оттуда вылетит плохая птичка?) и стала расстегивать халат.

Выйдя из лаборатории, я призадумалась, чем бы заняться? Идти драить туалет, огибая шваброй ноги трупа, не хотелось, натирать коридорный линолеум как-то тоже не особо… Внезапно со стороны лестничного пролета возник деловитый Влад собственной персоной.

– О! – громко и радостно начал он.

– Ш-ш-ш-ш! – я подлетела к нему поближе. – Ты куда идешь?

– В туалет, – прошептал Влад.

– Не ходи туда.

– Почему?

– Там очень-очень грязно! – я многозначительно выпучила глаза.

– В каком смысле? – прошептал Влад, глядя то на меня, то на стоящую вдалеке тачку с инвентарем.

– В прямом. Иди в другой туалет.

– Хорошо.

И он на цыпочках удалился.

Отведя беду от Владика, я принялась елозить сухой шваброй по полу, и размышлять, размышлять, размышлять…