Шанель №007

И, словно в подтверждение этой мысли, наутро нашим с Настей глазам предстало прекрасное видение. Или даже, скорее, гений чистой красоты. В условиях, приближенных к полевым, сохранить чистоту трудно, однако гению это удалось. Представьте себе белые ботиночки, белоснежные узкие брючки и белоснежную же курточку – и вы поймете, что мы были бы очарованы, даже если б из курточки не выглядывало довольное Светино лицо. Как она прошла по дороге, утопающей в грязи, и не посадила ни пятнышка на свой прелестный туалет, простому смертному не понять. Наверное, у гениев чистой красоты особая походка.

– Привет! – махнула рукой Света. – Как поживаете?

– Прекрасно. Слушай, откуда ты тут взялась?

– Из города, – ответила наша любимая подружка в свойственной ей манере и, не дав нам опомниться, тут же поинтересовалась: – Что вы теперь будете делать? Какие у вас планы?

– Вообще-то, – призналась я, – после завтрака мы собирались в лес за сверчками. Но в связи с твоим приездом можем планы изменить.

– Девчонки, – ласково засмеялась Света, – ну кому, кроме вас, придет в голову искать сверчков в лесу? Они живут за печкой.

– Да? – скептически хмыкнула я. – А я всегда считала, на шестке.

– На каком еще шестке?

– На своем. Всяк сверчок знай свой шесток. Может, конечно, он его только знает, а жить на нем не собирается, но тогда зачем ему это надо? Вряд ли у сверчков развита абстрактная тяга к знаниям.

Света молчала довольно долго, потом неуверенно спросила:

– Слушай, а ты сама понимаешь, что говоришь? Если честно?

– Если честно – откуда мне знать? Я не вслушивалась. А о чем я говорила?

– Сверчки – это грибы, – не выдержав, пояснила Настя. – Давайте не будем больше о них! Ты Катю извини, но она мне все рассказала. Ну, о твоих неприятностях. Надеюсь, сейчас все в порядке?

– Почти, – неопределенно сообщила Света.

– Ну, мы так и думали. Раз ты не звонишь…

– Не звонишь! А как, по-твоему, я могла позвонить? В вашей глуши мобильник не работает.

– Иногда работает, – возразила я. – Старожилы говорят, если выплыть на середину озера, то можно поймать сеть.

– Видимо, вы не выплывали на середину озера, – укоризненно заметила подруга.

– Выплывали, но без телефона. Так у тебя неприятности? – уточнила я. – И ты из-за них приехала?

– До некоторой степени. Сегодня суббота, я решила проветриться и заодно спросить у вас совета. Вот!

И она жестом фокусника достала из миниатюрной белой сумочки огромный страшный нож. Наверное, самодельный. На его широком лезвии красовались подозрительные пятна – то ли кровь, то ли ржавчина. Ручка была зачем-то обмотана изолентой. Не нож, а ночной кошмар.

– Что это? – в ужасе попятилась Настя.

– Нож, – доходчиво поведала Света.

– Где ты его взяла?

– В своем письменном столе. В офисе. Я не знала, что с ним делать, и решила отвезти его вам. Вы как считаете?

– Спрячь! – зашипела я. – Нельзя тут об этом болтать! За нами могут следить!

– Точно, – кивнула Настя. – Надо уйти в безопасное место. А пока – ни слова.

Легко сказать – в безопасное место! Разумеется, порог столовой, где мы пребывали сейчас, – наихудший вариант. Однако домик тоже не вызвал доверия – вдруг противник снова притаится под окном? Лес тоже – каждый куст казался нам прикрытием бандита. Единственной радостью стало то, что Света прихватила с собой цифровой фотоаппарат, и мы бодро фотографировались во всех забракованных нами местах. Наконец, мы присмотрели большую лужайку, покрытую невысокой травой. Если встать в ее центре, никто нас не услышит.

К сожалению, мы радовались раньше времени. Стратегически выигрышная позиция была уже занята – и не кем иным, как вредным бараном, заслуженно получившим вчера по мордам! Барана оправдывало одно – уйти он никак не мог, ибо был привязан к колышку.

– Вы что, его боитесь? – удивилась Света. – Он же такой милый!

И она, смело двинувшись прямо к ужасному животному, протянула к нему руку. Похоже, этого баран не ожидал. По крайней мере в первое мгновение он уставился на нашу подругу так, как ему полагается смотреть исключительно на новые ворота. И тут же подскочил на полметра вверх, ловко приземлился на все четыре ноги и бросился с невиданной скоростью описывать вокруг Светы круги. Веревка тут же сбила ее с ног, но мерзкому барану этого показалось мало. Он сделал второй, третий круг, и вскоре Света уже лежала на земле, тщательно спеленатая веревкой.

Наверное, в прошлой жизни коварная тварь была пауком – вот единственное мало-мальски правдоподобное объяснение случившегося. Не сомневаюсь, промедли мы еще минуту – и баран, как положено, перекусил бы у своей жертвы жизненно важные центры, после чего подвесил ее на дерево, чтобы стала помягче. Но в этот момент мы с Настей очнулись от ступора и, не думая о риске, подбежали к несчастной подруге. Какими героическими усилиями нам удалось ее размотать – это предмет отдельной саги. Однако удалось. Правда, в результате мы выглядели как три индийских йога, давших в подражание Будде обет семь лет не мыться, но сие – мелочи жизни. Что делать, если лужок оказался болотом.

Света горестно оглядела свое некогда белоснежное одеяние.

– Ничего, – утешила ее Настя. – Высохнет – отряхнем. Зато теперь мы спокойно можем сесть прямо на землю. Нам уже ничто не повредит.

Что мы и выполнили. Разумеется, в безопасном отдалении от барана.

– Расскажи все по порядку, – потребовала я. – Я перед отъездом весь вечер не могла до тебя дозвониться. Итак, ты пришла в офис и узнала…

– Узнала, что уборщица обнаружила тело Костика. И знаешь, где?

– Разумеется, – удивилась я.

– Вот и нет! В кабинете у Эдика! Рядом с пустым раскрытым сейфом! Вот!

Я кивнула:

– Понятно. А мы его оставили в коридоре. И сейф, по-моему, захлопнули. А кровавый след остался?

– Нет. Все абсолютно чисто.

– Может, это уборщица? – предположила Настя. – Увидела грязь и помыла. А труп передвинула, чтобы не мешал.

– Нет, не уборщица, – серьезно возразила Света. – Она бы сказала. Ну, все, естественно, заахали. Милиционеры приехали. Кстати, не такие уж они и ужасные. Один так и вовсе ничего.

– Высокий? – ехидно поинтересовалась я.

– Да, – обрадовалась моя подруга. – А как ты догадалась?

– Телепатия. Ладно, что дальше?

– Дальше? Эдик сказал, что в сейфе была куча денег, а также важная документация. Вообще-то, с этой кражей ему крупно повезло. Теперь все концы в воду.

– Вот именно! – вклинилась Настя. – Наверняка все подстроил он. Убил Костика, обокрал собственный сейф, потом чуть не задушил бедную Катю. А после вашего ухода перенес труп в кабинет. И теперь – невинный агнец. Скажи-ка, а он после этого убийства не вел себя подозрительно?

– Ну… в общем, да. Он должен был от счастья скакать до потолка. А он делал вид, будто безумно огорчен. Ладно, перед милицией, но передо мной! Уж я его дела знаю, как никто!

– Ага! Ты примеряла ему перчатки? Те, которые вы нашли?

– Нет, – испугалась Света. – А что, надо было?

– Ни в коем случае, – возразила я. – Надо только прикинуть, подойдут ли они ему.

– Нет. У него руки и ноги довольно мелкие. А перед милицией он лебезил – даже стыдно. И стульчик подставит, и кофеек подаст. Мне бы хоть раз подал!

– А как вела себя Юлечка? – Это уже, разумеется, поинтересовалась я.

– Никак. Она заболела.

– Ага! – мы с Настей хором. – Ага-ага!

– Ну, не знаю. В общем, все ходят на ушах, я тоже хожу, чтобы от них не отличаться и никто меня не заподозрил, потом возвращаюсь к себе – и нахожу в столе… это.

Света снова вытащила на свет божий бандитский нож.

– Мне этот нож не понравился, – убежденно заявила она. – А вам?

– Мы что, похожи на извращенок? – буркнула я. – Убери его, а? Что-то меня от него тошнит. Да еще эти пятна!

– Вот именно! Скорее всего, это орудие убийства. Сказали, что Костика зарезали ножом. Орудие убийства не найдено. В смысле, милицией не найдено. А я вот нашла.

– Подкинули, чтобы навлечь на тебя подозрения, – сделала вывод Настя.

– И я так решила! Поэтому я для верности тут же спрятала его в сумочку. А сумочку ношу с собой.

– И ты не боялась, что тебя обыщут?

– Нет. А зачем меня обыскивать?

– Ну не знаю, – заметила я. – Тот, кто подкинул тебе нож, вполне мог специально навести милицию на эту мысль.

– Однако не навел, – вставила Настя. – Откровенно говоря, я не одобряю вашего поведения. Вы ставите милиции палки в колеса. Так они никогда ничего не раскроют.

Света искренне изумилась:

– Разве? А что нам, по-твоему, надо делать?

– Отдать милиции улики. Перчатки, след и нож.

– След давно смыт, – возразила я. – Где мы взяли перчатки, милиция не знает. А на ноже теперь полно Светиных отпечатков пальцев. А свои убийца наверняка стер, иначе не стал бы его подбрасывать.

– И вообще, – опомнилась Света, – в этой милиции мне было как-то неуютно. Всякие вопросики с подковыркой, запугивания. «Знаете ли вы меру ответственности за дачу ложных показаний?» Не знаю и знать не хочу! И добровольно я к ним не пойду. Хотите отдать им улики – идите сами. Там из всех только один ничего. Такой, вполне…

– Высокий, – уточнила я.

– Можно выслать им все по почте, предварительно протерев нож, – предложила Настя.

Я пожала плечами:

– И по какому адресу? «Петербург, милиция»? И потом, сами по себе наши улики ничего не значат. Им нужны подробные объяснения. Что за перчатки, что за след. Да и про нож, в конце концов, что-то наврать. А по письму нас сразу вычислят. Во всех детективах стоит написать письмо, и можешь собираться в тюремную камеру.

– Мы же его напишем не от руки, а на компьютере!

– В детективах обычно пользуются машинкой, – заметила я, – причем по такому письму автора легко вычисляют благодаря индивидуальным особенностям ее шрифта. Интересно, у принтеров есть индивидуальные особенности или нет? На вид они печатают одинаково. В любом случае, надо действовать в перчатках, чтобы на бумаге не осталось отпечатков пальцев. Хотя я все равно в сомнении.

– Ладно, обдумаем потом. Когда вернемся в Питер.

– А пока возьмите нож себе, – тоном хорошей хозяйки, потчующей гостей, предложила Света. – Вы совершенно правы – вдруг меня обыщут? Теперь из-за вас я себя с ним буду чувствовать неуверенно.

И она в очередной раз ткнула нам в нос ужасное орудие. Мы шарахнулись в разные стороны. Однако оставлять его Свете и впрямь опасно. Хранить у нас в домике – тоже, учитывая слежку неизвестных.

– Зароем! – сообразила Настя. – А перед отъездом заберем.

– И увидим, – не удержалась я, – что на этом месте выросло целое дерево, украшенное новенькими, роскошными, окровавленными ножами.

– Не надо о гадостях! Ладно уж, когда отроем, я отвезу его к себе домой. Он ведь может понадобиться, а я все-таки связана с этим делом меньше, чем вы.

– Вот и хорошо! – обрадовалась Света. – У меня гора с плеч. Как здорово, что я к вам приехала! Поделилась, и стало легче.

– Да, – вспомнила я, – а твои перчатки и мой список должников? Ты о них что-нибудь знаешь?

– Перчатки мне предъявили для опознания. Я сказала, что в первый раз вижу. Они стали бубнить, будто это мой размер, но я стояла на своем.

– А если твои коллеги их опознают?

– Не опознают. Они старые. Перчатки то есть. Кроме тебя, их опознать некому. А про список не слышала. Может, его не нашли? Кстати, вот еще что! Не знаю, почему, но в милицию таскали и бедного Темочку. И даже его бывшего начальника – ну, Гену из школы бандюганов. Странно, правда? Уж они-то там сбоку припеку.

Настя подозрительно покачала головой:

– Милиции лучше знать. Вообще-то, они мне по Катиным рассказам с самого начала не внушали доверия. Особенно их поведение в театре! Зачем они врали, что платят все налоги? Зачем хвалили законодательство, которое все ругают? Ангелов решили изобразить? А сами наверняка задумали гадость. И милиция запросто могла найти улику, которую вы не заметили. Улику именно против них. К тому же очень странное совпадение – стоит этому Артему устроиться к вам на работу, тут же происходит ЧП. Не верю я в совпадения!

Во время этого спича мы со Светой обе мотали головами – она горизонтально, а я вертикально. Вдоволь намотавшись, мы отправились искать место, подходящее для зарывания улики. Оно должно быть уединенным, но запоминающимся. Мне хотелось высказаться по поводу поля чудес и страны дураков, однако я взяла себя в руки и сдержалась. Наконец, мы присмотрели ветвистую сосну у самой дороги, огляделись по сторонам в поисках шпионов, но не найдя их, мы вырыли неглубокую ямку, в которую опустили наше добро. И на душе у меня тут же стало легче!