Шаньго чжуань. Тетрадь в белом бархате

— Юйкоу. И уже опаздываю, сударь! — сказал он, опасливо косясь на Юань Мина.

— Возьмёшь двух попутных? — спросил я, бросая ему связку монет.

— Ну… хорошо, — ответил крестьянин. — Но за этого бродягу, сударь, отвечаете сами. Ежели в пути что умыкнёт, спрос будет с вас.

Мы без разговоров сели и поехали действительно очень быстро. Даже если соглядатаи Шэн Яня следили за мною до сих пор, они едва ли могли бы так просто нас нагнать. Возничий, поначалу поглядывавший через плечо, в скором времени, кажется, успокоился на наш счёт и даже предложил нам рисовых лепёшек. Когда очертания города остались далеко позади, на меня вновь нахлынули невесёлые мысли. Юань Мин, напротив, был веселее обычного, и я даже услышал, как он напевает себе под нос. Это были строки со стен гостевой слободы:

Грозы весенние — гимны любви. Строками ветер зовёшь:
Пламя лампады, как розу, сорви и пронеси через дождь.

Впервые я слышал, чтобы это исполнялось как песня. «Господин Белая Шляпа» (хотя теперь его шляпа была отнюдь не белой) поймал мой взгляд и в который раз улыбнулся:

— Это поэма администратора Ли. А за основу взята известная вэйская пьеса «Огонёк над пропастью». Она, кажется, даже входит в школьную программу.

И он напевно привёл один из параллельных фрагментов «Огонька»:

Даром, что лютая буря рычит, ветер врывается в дом.
Песня родится при свете свечи, песня о друге моём.

Да, мотив был очень похож, как и образы, но по смыслу завершение звучало иначе, да и мелодия уходила не туда, хотя и казалась при этом знакомой, о чём я не преминул сказать своему учёному собеседнику.

— Ты почти не ошибся. Вот только знакома она тебе едва ли. Господин Ли сумел соединить, казалось бы, несоединимое. Завершение двустишия — из редчайшей в наше время «Элегии Чуской поймы». Когда-то с этой песней вот так же, налегке, с котомкой и в оборванном плаще, я покидал столицу.

Почувствовав, что настал мой черёд удивлять, я тут же исполнил слышанную от Мэйлинь элегию с начала до конца. Юань Мин расхохотался:

— В очередной раз ты утираешь мне нос, шаодай. Готов поспорить, до драконовых крыльев осталось совсем немного!

Кажется, лучшего момента и ждать было нечего. И, мысленно скользнув в минувший день — нет, намного дальше, в минувший год! — я подцепил старую нить, которая прочно лишала меня призрачных «крыльев» и туго привязывала к железному колесу своих и чужих стратагем.

— Очень рад, что вы опять заговорили о прошлом, — произнёс я. — Не будете возражать, если по пути в Янь мы сделаем крюк и посетим одного знакомого моего отца? Он уже давно прислал мне приглашение, и, если я не загляну сейчас, другого раза может не представиться.

— Надеюсь, на этот раз обойдётся без лишних драк, — добродушно бросил Юань Мин.

И, глядя вдаль, продолжил песню. Я и сейчас, кажется, слышу его тихий голос:

Колокол дрогнет на пике Босу — слышит его Цзяоли.
Дрогнет сердечко любимой моей — слышу на крае земли…

Глава тридцать шестая. Звёздная Цитра меняет хозяина, Вэйминьский князь сокрушается об ошибке прошлого

Не доезжая Юйкоу, мы сошли на почтовой станции и наняли коляску до Баопина. Всё это время я опасался, что мой спутник запротестует и откажется следовать со мной. Я очень хорошо помнил ответ мастера Шангуаня, о котором говорил поверенный Вэйминьского князя: учитель не хочет покидать Дуншань и ехать к ученику — и, возможно, второго не хочет больше, чем первого. Но, к моему успокоению, даже когда стало ясно, куда я намерен отправиться, господин Юань не протестовал и вообще воспринимал всё с необычайной лёгкостью и живым интересом.

Поместье Баопин, расположенное в лесистой местности в сердце Вэй, полушёпотом называли «малой столицей». Стены, башенки и въездные ворота казались точной копией столичных, так что, завидев их издалека, я начал тереть глаза и озираться по сторонам, полагая, что сплю — или, что хуже, коварный кучер подкуплен и везёт нас в Тайцзин.

— Красиво, — одобрительно произнёс Юань Мин, поглаживая бороду. На станции он как следует умылся, сменил шляпу и платье и вернул себе благообразный вид.

— Красиво, — отозвался кучер. — Вы, что же, в первый раз в этих местах? Да уж, наш князь-благодетель постарался, построил настоящую крепость. А внутри-то какое загляденье!