Шанхай. Книга 1. Предсказание императора

— Моя младшая дочь со временем заменит меня здесь. Она не выйдет замуж, но родит как минимум двух дочерей. Здесь всегда было так. А теперь взгляните, какая красота находится перед вами, и сделайте выбор.

К собственному удивлению, Сюзанна почувствовала, как у нее засосало внизу живота, когда одна из высоких красавиц кокетливо склонила голову и одарила ее призывной улыбкой.

Своим шелковым голосом Цзян быстро произнесла несколько фраз на китайском, и их сразу же перевели:

— Эту девушку зовут Ту Вэй, и она самая искусная в удовлетворении женщин. Таких, как вы.

Сюзанна повернулась и посмотрела на лицо знаменитой Цзян — с высокими скулами и безупречной кожей.

— Неужели?

— Уверяю вас. — Круглолицая переводчица Цзян стояла позади хозяйки и выполняла свою работу с замечательной легкостью.

— Она выступает в роли «его» или «ее»? Использует аксессуары?

Цзян понадобилось некоторое время, чтобы разобраться в европейских эвфемизмах, затем суть вопроса стала ей ясна. Она внимательно и откровенно посмотрела на эту женщину фань куэй, на ее гладкую белую кожу, плавные закругления лица, дьявольскую тонкогубую улыбку и маленькие, очень сексуальные уши. От своих многочисленных шпионов она уже знала, что это Сюзанна Коломб из «Парижского дома». Она подалась вперед, и ее окутал тонкий аромат духов Сюзанны. А потом она поцеловала женщину в шею.

Этот поцелуй несказанно удивил Сюзанну, и лишь через несколько секунд она позволила себе прикоснуться к китаянке. Подняв руку, она отстранила ее мягкие губы от своей шеи, а потом заглянула в бездонные глаза Цзян. Женщины улыбались друг другу, и их глаза обещали даже большее наслаждение, нежели их губы.

— Сколько вы стоите?

— Столько же, сколько и вы. Больше, чем может заплатить обычный клиент.

— А эта, как ее там, Ту Вэй?

Торговаться Сюзанна не стала. Она заплатила цену, которую с нее запросили, и удалилась вместе с Ту Вэй в заднюю комнату, куда вел узкий коридор. По обе стороны коридора тянулись двухъярусные лежанки с соломенными тюфяками, на которых либо в одиночку, либо в обнимку с полуобнаженными девицами расположились курильщики опия.

— Может быть, желаете угоститься, прежде чем… — хитро спросила Ту Вэй, заметив интерес Сюзанны.

— Прежде чем что? — с улыбкой осведомилась Сюзанна.

Когда Сюзанна освободилась из опытных объятий Ту Вэй, она с удивлением услышала высокие голоса, выводившие какую-то мелодию. Это напоминало спевку. Ориентируясь на голоса, она прошла через вестибюль, внутренний дворик и оказалась в комнате с высокими потолками и возвышением в дальнем конце. Напротив импровизированной сцены на низких стульях и трехногих бамбуковых табуретах сидели слушатели, а на возвышении стояли четверо мужчин в изысканных национальных нарядах. И пели.

Грянули цимбалы, и певцы умолкли, а к сцене, поскольку иначе возвышение назвать было нельзя, подошла хрупкая женщина в национальном китайском одеянии. Сюзанне казалось, что китаянка плывет. Рукава ее платья были такими широкими, что свисали до пола. Вновь прозвучали цимбалы. Женщина вскрикнула так громко, что зазвенели хрустальные подвески люстры под потолком, а потом воздела руки над головой, и рукава ее платья взмыли двумя шелковыми облаками. Актриса приняла необычную позу, цимбалы звенели не переставая, а публика словно сошла с ума и разразилась воплями, выкрикивая одно слово «Хоа!», что, насколько было известно Сюзанне, означало высшую степень одобрения. Громче остальных кричал, хлопая в ладоши, привлекательный рыжеволосый мужчина европейской внешности.

— Нравится? — прошептал кто-то ей в ухо. Оказалось, что это Цзян.

Сюзанна не знала к чему относится вопрос — к представлению или к рыжему незнакомцу. Прежде чем она успела ответить, на сцену вышла красавица китаянка лет двадцати с небольшим, повернулась к другим актерам и крикнула:

— Еще раз!

Актеры сошли со сцены, а музыканты приготовились. Китаянка досчитала до трех и сказала:

— Кай ши.

Это означало «играйте».

— Так вам нравится? — повторила свой вопрос Цзян.

— Вы имеете в виду постановку?

— Это последняя опера моей дочери. Она хочет назвать ее «Путешествие на Запад».

В парижском заведении Сюзанны нередко выступали оперные певцы и скрипачи, так что странный симбиоз секса и музыки был ей вполне понятен.

— Эта красавица, что распоряжается на сцене, — ваша дочь?

— Да. Я назвала ее Фу Тсун.

— Фу Тсун. Красивое имя.

Цзян легонько толкнула Сюзанну в плечо и через переводчицу сообщила:

— Она вдова, но фактически — замужем. Замужем за своими операми. — Сюзанна посмотрела на Цзян. Китаянка улыбалась. — Кроме того, она слишком хороша для стреляного воробья вроде вас.

Сюзанна улыбнулась в ответ и кивнула.

— Да, она для меня слишком молода. Но вон тот красавчик мне вполне подходит, — сказала она, указав на рыжего, который вернулся на свое место и с напряженным вниманием смотрел на сцену.

— Рыжий Дьявол. — Цзян запнулась и медленно выговорила непривычное для нее имя: — Макси Хордун.

Ее произношение было почти идеальным.

— А, еврей. Он частый гость в вашем доме?