Шанхайское сияние

– Е мое, а пицца-то где наша! – воскликнула Аня, вспомнив о том, что до появления ее возлюбленного на пороге, у них с Таней были планы. Перед ее глазами предстал курьер, которому пришлось обивать пороги ее дома в надежде, что ему не придется самому оплачивать заказ. Больше всего Аня не любила подводить людей и всячески старалась этого избегать. Она вышла из комнаты в поисках телефона, в очередной раз продемонстрировав Герману свое обнаженное тело. Обнаружив смартфон, Аня прочла сообщение от Тани следующего содержания: «Удачи в любовных делах. Будь паинькой. Пиццу перехватила и унесла домой)))»

– Ну что там этот пицца? – спросил Герман, войдя за Аней на кухню на русском, со свойственным всем иностранцам акцентом.

– Ого, ты русский учишь? – удивилась Аня.

– Да, я обещал тебе, – весело ответил он. Но затем его взгляд потускнел, и улыбка исчезла с лица, сменившись выражением озабоченности. – Аня, нам нужно говорить о прошлом?

Услышав этот вопрос, девушка тоже помрачнела. Она и сама не знала нужен ли им этот разговор. Более того, Аня вопреки всем стараниям так и не смогла с этим прошлым разобраться. Все случившееся настолько перемешалось в ее голове, сбив ее с прежних представлений о том, что хорошо, а что плохо, что сейчас вероятность выяснить что-либо внятно казалась ей равной нулю. Им было так хорошо несколько минут назад, они оба так изголодались вдали друг от друга, что нарушать это было бы величайшим преступлением по отношению к их еще горящей в сердцах обоих словно пламя любви. Но мысли о том, что не решенные сейчас проблемы могут всплыть в будущем неподъемным грузом, омрачали их счастье и препятствовали желанию сделать вид, что ничего не было. Не найдя, что ответить, Анна лишь пожала плечами.

– Аня, я был один вдалеке от тебя, не потому, что меня не окружали другие люди, а потому, что без тебя мне никто и ничто не нужен. Я боюсь быть без тебя дальше. Я боюсь проснуться завтра, где тебя не будет. Если нам надо сейчас говорить, то я к этому готов. Я готов ко всему, чтобы не потерять мой мир, в котором есть ты, – нежно, но убедительного говорил парень, стараясь подбирать каждое слово.

Слова Германа, его голос, забавный акцент, манера говорить – все это разливалось по сердцу Ани теплой негой, словно горячее молоко с медом для воспаленного зимней простудой горла, его речь была спасением для истерзанной страданиями души. Она могла сказать ему тоже самое и подписаться под каждым словом.

– Милый мой, – ответила она нежно и прикоснулась теплой ладонью к его щеке, – прошу, давай не будем ничего выяснять. Я не хочу всего этого ворошить, мне больно думать о тех временах. Я прошу у тебя прощения за все и прошу любить меня всегда так же, как и сейчас, потому, что, если наша разлука повториться еще раз, я больше не смогу дышать.

– Прости и ты меня, а я давно уже простил.

– Дорогой, – проговорила Аня сквозь радугу слез, – только давай останемся в России, мне предложили такую хорошую работу и в понедельник у меня первый рабочий день.

– Я не против, мне тоже предложили работу в Сколково, готовят невероятно интересный проект, мне очень хотелось бы там поработать. Мой дом теперь там, где ты. – ответил Герман.

– Твоя мать этого не переживет, – засмеялась Аня.

– Об этом я пока не думал, – поддержал ее любимый.

Пара скрепила свой союз крепким поцелуем. Никто и ничто больше не способно было их разлучить. Тягостные страдания сменились радостью от совместного проживания, общего быта, тихих вечеров в объятиях друг друга.

Эпилог

Зимой пара была приглашена в гости к Татьяне на торжество, посвященное появлению на свет нового человека. Как и показало ранее УЗИ, у Тани родилась чудесная девочка, которую она назвала в честь лучшей подруги. Через пару месяцев маленькой Анечке предстояло пройти таинство крещения, и крестной ей должна была стать ее тезка, Анна. Любуясь на то, как нежно Герман воркует с малышкой, Аня снова и снова представляла их в роли родителей и мечтала о том, как они вместе будут воспитывать детей.