Шанна

Шанна проснулась вся в поту. Она хватала ртом воздух, стараясь вдохнуть поглубже. В паническом страхе девушка вскочила с кровати и ринулась на балкон. Там к ней постепенно вернулась способность рассуждать, и она успокоилась. Все вокруг было таким же, как и всегда, только солнце стояло чуть выше, и воздух прогрелся чуть больше.

Шанна принялась нервно расхаживать по своей спальне, радуясь всему, что могло отвлечь ее внимание от преследовавших видений. Нужно было принимать какие-то решительные меры, чтобы освободиться от этого безумия. Она не могла ни есть, ни спать. Вся жизнь ее была перевернута. На каждом шагу ей постоянно слышался сардонический смех Рюарка, и виделось его темное злобное лицо. В поисках спасения от этой пытки она спустилась в столовую, чтобы повидать отца.

Орлан Траерн замер, не успев донести до рта ломоть дыни. Все в доме знали, что без приглашения войти к нему во время трапезы было возможно только при самых чрезвычайных обстоятельствах, но вид дочери этим утром его поразил. Волосы ее были не прибраны, глаза распухли и покраснели, щеки побледнели, она была явно чем-то взволнована. Появление ее в столь ранний час, да еще в таком виде, насторожило Траерна. Сквайр положил обратно на тарелку нетронутый кусок в ожидании объяснений.

Под озабоченным взглядом нахмурившегося отца Шанна не сразу нашлась, с чего начать. Она отпила из стоявшей перед ней чашки и поморщилась: чай оказался слишком горячим.

— Простите меня, папа, — жалобно начала она. — Я провела бессонную ночь и очень плохо себя чувствую. Вы не будете против, если я сегодня не поеду с вами?

Орлан Траерн снова взялся за дыню и принялся ее жевать, раздумывая над словами дочери.

— Я так привык к тому, что мы всегда ездим вместе, дорогая. Но думаю, что вы вполне можете провести день-другой дома. — Он поднялся, пощупал лоб дочери. — Было бы гораздо хуже, если бы вы заболели, — продолжал он. — Поднимитесь к себе и денек полежите. Я пришлю к вам Берту, она сделает для вас все, что понадобится. А теперь меня ждут дела. Ступайте, дитя мое.

— Ах, папа, нет! — Мысль о возвращении в свою комнату была для Шанны почти невыносимой. — Я немного поем, а потом поднимусь к себе.

— Глупости! — взорвался Траерн. — Прежде чем уйти, я должен знать, что вы в постели и что вам обеспечен уход. Пойдемте же.

Шанна устало вздохнула и взяла отца за руку, думая, что совершила ошибку, так как теперь ей придется просидеть целый день взаперти. Траерн ушел только после того, как она улеглась в постель. И тут же появилась озабоченная Берта. Она тоже пощупала лоб Шанны, осмотрела язык и послушала пульс.

— Боюсь сказать наверняка, но, по-моему, это лихорадка. У вас немного поднялась температура. Вам будет полезно выпить настой лаврового листа и немного поесть.

Прежде чем Шанна успела отказаться, экономка вышла и вскоре вернулась с подносом, на котором стояла чашка с питьем. Шанна с отвращением сделала несколько глотков, но экономка настояла на том, чтобы она выпила все, до последней капли. Оставшись, наконец, одна, Шанна, спрятав голову под подушку, стала в отчаянии колотить кулаками постель.

— Проклятый негодяй! Мерзавец! Мерзавец! — бессильно выкрикивала она.

День уже клонился к вечеру, но Шанна не успокаивалась. Внутренняя борьба истощила все ее силы: все доводы, которыми она пыталась себя убедить, бессмысленно проносились в ее сознании. Здравый смысл и непоколебимая логика ее аргументов отступали перед усталостью, а многочисленные опасности, которыми грозило обстоятельство, что Рюарка не повесили, буквально повергали ее в ужас. Она не сомневалась в том, что ей не избавиться от Рюарка Бошана. Он с каждым днем становился все более дерзким и при каждой встрече вел себя все более настойчиво. Она дорого платила за то, что обманула отца. Из всех окружавших ее людей она не обманывала только Питни, и сознание того, что она всем лжет, не давало ей покоя. Она была воспитана в атмосфере культа правды, и ее учили смотреть ей прямо в глаза, но стоило смежить веки, как ее начинало мучить видение лица за мутным стеклом зарешеченного окошка фургона, а в уши врывался потрясший ночную тьму ужасный вой. У нее не было больше сил бороться с этим наваждением. Она должна была покончить с ним раз и навсегда.

Рыдая, Шанна бросилась на постель. Подушка поглотила ее стон отчаяния.

— Решено! Я пойду на это! Выполню условие сделки! Уступлю!

Шанна закрыла глаза с почти суеверным страхом, но кроме мягкого, теплого мрака ничего не ощутила и уснула, словно унесенная накрывшей ее с головой бесшумной волной.

Шотландка Эргюс шла быстро. Она вела Рюарка через густой мрак, часто останавливаясь, чтобы удостовериться в том, что он следует за ней, но держась на несколько шагов впереди него. Они обогнули дом Траерна и поднялись на холм по узкой тропинке между деревьями.