Шанс дается лишь раз (СИ)

Ящерица внимательно следила за каждым моим движением, однако насмехаться над моей худобой или кожей, покрытой ссадинами, не спешила, за что, пожалуй, я была ей благодарна.

Сияющая жидкость, наполнявшая бассейн, оказалась тёплой и обволакивающей, словно масло. Опустившись на первую ступеньку, я буквально прикрыла глаза от наслаждения, ощутив, как вязкие потоки охватывают усталые ноги…

— Я слышала, что у муэти сверхчувствительная кожа, — задумчиво прокомментировала пэри Эстатра, — Думаю, Вы одна из тех, кто сможет оценить прелесть этой ванны в полной мере.

Я криво улыбнулась, опустив взгляд на почерневшие синяки на теле:

— Да, пэри. Моя кожа действительно такова.

Ящерица улыбнулась:

— К чему ирония? Многие лиссэс отдали бы всё состояние за возможность столь остро всё чувствовать… впрочем, отложим этот разговор. Окунитесь с головой, моя девочка, чтобы настой мог исцелить Ваше лицо. Поверьте, синяки и солнечные ожоги Вам совсем не идут.

Не отвечая на реплику женщины, я поспешила последовать её совету. Ощущения вязкие тёплые потоки дарили действительно ошеломляющие, и упускать возможность их испытать мне не хотелось. Не растягивая представление, я окунулась в сияющую голубизну с головой.

Вода тут же окутала меня, лаская кожу, перебирая волосы призрачными пальцами, невидимыми водоворотами огибая всё тело, убаюкивая и успокаивая. Казалось, что из меня вымывает всю ту усталость и боль, что мне довелось испытать, взамен оставляя звенящее чувство эйфории. Прерывать этот миг не хотелось; я вынырнула лишь тогда, когда лёгкие начали гореть огнём от недостатка воздуха.

— Вот, — оглядев меня, удовлетворённо улыбнулась пэри, — Сейчас, моя девочка, Вы окончательно стали похожи на любимую женщину Императора.

После этой фразы многое стало понятным, в том числе, столь щедрое предложение со стороны Сиятельной. Покривив губы в ироничной улыбке, я негромко отозвалась:

— Не хочу огорчать Вас, пэри, но Вы неправильно поняли ситуацию. Мы с Его Высочеством… как бы работаем вместе. Я не его любимая женщина.

— Ну, думаю, это вопрос времени, девочка моя, не более того.

Я присела на выступе напротив Сиятельной и положила голову на бортик бассейна, чтобы не смотреть в её мерцающие зелёные глаза. Было больно и неприятно, ведь в тот момент я была убеждена: Эстатра просто насмехается надо мною.

Клубы пара, окружившие меня, стали гуще и зашевелились. Разумеется, то было просто игрою моего воображения, но чётко и ясно, словно наяву, я увидела перед собой Госпожу Тасири. Чёрный призрак моего детства, почтенная вдова с двумя дочерьми, жившая по соседству с нами, которая впервые открыла мне глаза на правду, выступила из тумана и заговорила высоким, визгливым голосом, чеканя слова:

«Ты посмотри на себя, девочка. Кожа и кости, демоново отродье! Ты же не способна даже ведро поднять, куда тебе засматриваться на мужчин? Что такая, как ты, может дать мужу? Слабая, неумелая, некрасивая, одно достоинство — мозги, но кого они волнуют? Жаль мне Кимата, такую дочь до старости на горбу волочь…»

Тяжело сглотнув, я прикрыла глаза. Странно, мне было тогда всего шесть, а каждое слово врезалось в память, обжигая, словно калёное железо. Она говорила правду, и я это понимала.

Госпожа Тасири была совсем не похожа на мою мать: статная, крутобёдрая, полнолицая, шумная, она привлекала к себе взгляды мужчин, и мой отец не был исключением. Моя мать, хрупкая и невысокая, совсем не считалась красавицей, к тому же, имела образование; таких, как она, сельчане не любили. Неприязнь эта многократно усилилась, когда она родила меня, ни на кого не похожую отшельницу. Вот дочери Тасири, как и она сама, были здоровы, эмоциональны, желанны…

Я снова моргнула, и туман перед глазами немного развеялся.

— Омали? Омали, Вам плохо? — голос Ящерицы пробивался ко мне, как сквозь стекло. Моргнув несколько раз, я прогнала наваждение и посмотрела на собеседницу:

— Всё хорошо, пэри. Мысли, только и всего.

Эстатра хитро улыбнулась:

— Я понимаю, милая. Но Вы так побледнели… Боитесь за возлюбленного?

Эта ситуация начинала меня злить:

— Пэри, право, я не знаю, чего Вы добиваетесь своими намёками. Между мною и Его Высочеством нет отношений такого рода, и не может быть.

На Эстатру моя раздражённая речь, впрочем, особого впечатления не произвела. Пожав плечами, она заметила:

— Невозможное, девочка моя, столь бурно не отрицают… или, быть может, Вы скажете, что юный Змей Вам не по душе?

Я покачала головой:

— Мне неприятен этот разговор, пэри. И Вы, и я понимаем: дело не в моём отношении, а в той пропасти, что нас с ним разделяет.

Ящерица хмыкнула и изящно изогнулась, зачёрпывая ладошкой голубой воды из бассейна. Подняв на меня взгляд, Эстратра негромко заметила:

— Не будьте ребёнком, милая; только дети любят придумывать для себя непреодолимые препятствия и несчастную любовь. Взрослые люди знают: непреодолимых препятствий не бывает; все в этой жизни — вопрос цены.

Я зло тряхнула головой; невозможно было не понять, куда клонила пэри. В тот момент меня даже больше занимал ответ на вопрос — зачем она это делает?