Шанс дается лишь раз (СИ)

«Уж не прирежут ли меня во сне?» — промелькнула мысль, и, посомневавшись, я переложила под подушку охотничий нож, с которым так и не захотела расстаться. Не думаю, что он реально чем-то мне бы помог. Однако, холодная тяжесть стали под пальцами давала уверенность и иллюзию покоя.

Я сжалась и закуталась в одеяло чуть ли не с головой, однако дрожь, зародившаяся где-то внутри, не желала проходить. Она не имела ничего общего с холодом, являясь скорее последствием старательно сдерживаемой истерики: всё же, слишком много раз за последние сутки моя жизнь висела на волоске. Да и мысли о Микеше, старательно отгоняемые, вновь вернулись, чёрным призраком витая надо мной. Я гадала, смогу ли когда-нибудь спокойно смотреть в глаза Марите. Она спасла мне жизнь, я же, пусть и косвенно, стала причиной гибели её брата — а вероятность того, что Мик смог выжить, была, увы, невысока.

По щекам всё же потекли старательно сдерживаемые слёзы, и я, наплевав на грим, уткнулась лицом в подушку: основная опасность миновала, а сдерживаться сил уже не было. Прикусив край одеяла, я тряслась в приступе истерики, накатывающей волнами, словно шторм в заливе. Самоконтроль дал трещину, и эмоции, долго и старательно запираемые на замок, выплеснулись наружу.

Я успела уже немного успокоиться к тому моменту, как кто-то лёг рядом со мной, обнимая за плечи. В первый момент я напряглась, сжав рукоять ножа, но, ощутив знакомый запах, тут же успокоилась.

Его высочество успел уже смыть грим и облачиться в чёрный халат. Склонив голову набок, он, чуть хмурясь, внимательно смотрел на меня. По лицу Змея пробежала тень, и я запоздало ужаснулась, представив, в каком расчудесном облике предстала перед ним: вопреки лирическим стихам, слёзы, по крайней мере, искренние, мало кого делают краше.

Протянув руку, Змей осторожно коснулся моего лица, неотрывно глядя в глаза, а потом наклонился вперёд и медленно, нежно поцеловал. И всё вокруг растаяло, как дым.

Этот раз был совершенно не похож на предыдущий: я ощущала, что всё на свете — только для меня. Ласковые прикосновения, нежный, успокаивающий шёпот, лёгкие, как пёрышко, поцелуи — чувствовалось, что принц всем сердцем желает меня успокоить. И глупо отрицать: ему это действительно удалось. Когда всё кончилось, все демоны, терзавшие мою душу, опустили головы, оставив меня расслаблено лежать на мягких простынях, кутаясь в блаженной неге.

Между тем Эйтан, сунув руку под подушку, извлёк оттуда охотничий нож и задумчиво повертел в руках. Зрелище это меня заворожило: блеск стали всегда казался чем-то на редкость привлекательным, а уж случай, когда оружие мотыльком порхает в пальцах, которые пару мгновений назад вытворяли такое…

— Это для меня? — уточнил Змей между тем, искоса глянув на меня. Вопрос искренне шокировал; возмущенно подскочив, я воскликнула:

— Нет, конечно!

По его тонким губам пробежала улыбка:

— Я так и думал.

Некоторое время мы молчали. Принц, стянув с меня парик, копошился в моих волосах, словно рассчитывал отыскать там блох; я не мешала — каждый развлекается, как хочет. Вместо этого я прижалась к тёплому телу и слушала чуть неровные, сильные удары его сердца. Мне подумалось: ни одна музыка ещё на казалась мне такой приятной…

— А ведь ты поверила, — на сей раз принц нарушил молчание первым. Мысленно улыбнувшись этой маленькой победе, я серьёзно кивнула:

— Да. Мне ли не знать, на что Вы способны?

Эйтан поморщился:

— Ты ждешь от меня оправданий?

— Я ещё не сошла с ума, — фыркнула я в ответ, — Хотя, конечно, кое-что я хотела бы у вас спросить.

Я буквально ощутила, как напряглись его мышцы, когда он деланно ровным голосом предложил:

— Спрашивай.

Медленно приподнявшись на руках, я приблизила своё лицо к его и прошептала, щекоча дыханием щеку:

— Кто ты? Кто стоит за тобой? Если ты не планируешь меня убивать — скажи правду. Ту, которую можешь, по крайней мере. Ведь я не в силах буду помочь тебе, если не сориентируюсь правильно в ситуации… Дай мне то, что сможешь. Пожалуйста. Я устала блуждать во тьме, не зная, что за поворотом.

Взгляд Эйтана, направленный на меня, стал острым и испытывающим. В комнате воцарилось тягучее, густое молчание. Наконец, принц встал, шепнул что-то и прикоснулся кольцом к каждому столбику кровати, оставляя мерцающую магией печать.

— Теперь нас не подслушают, — спокойно пояснил Змей в ответ на мой вопросительный взгляд. Он откинулся на подушки, сложив руки за головой, и, прищурившись, негромко проговорил:

— Для начала я хочу выслушать твои соображения. Что тебе известно обо мне и ситуации в целом?

Чуть поведя плечами, я села перед ним, совершенно не стесняясь своей наготы, обняла руками колено и призадумалась. По всему выходило, что, требуя от Эйтана откровений, сама к оным я была категорически не готова. С другой стороны, взаимное недоверие — не то поприще, на котором следует строить совместную работу. Потому, прокашлявшись, я заговорила, старательно подбирая слова:

— Мне известно, что Вы — внук Сахроса…

— Мы снова на «Вы»? — небрежно прервал меня Змей, — Я-то думал, что, наконец, этот этап пройден.