Шанс для динозавра

Конечно, в глазах подавляющего большинства людей они были извращенцами. Добровольно согласиться запереть себя на одиннадцать лет в консервной банке, пусть большой, пройти ради этого через бесконечные изнурительные тренировки – это надо же додуматься! А в их глазах подавляющее большинство людей были тупыми и самодовольными животными с социальным пакетом и правом голоса. И не было, и не могло быть между теми и другими общего языка. О чем полезном могут толковать между собой динозавры разных видов, пережившие свое время?

Но решение не возвращаться пришло позднее. В программу полета, помимо исследования довольно заурядной звездной системы, входило наблюдение за релятивистскими эффектами в окрестностях черной дыры, лет за сто до того обнаруженной почти точно на линии Солнце – альфа Центавра. «Пилигрим» должен был пройти неподалеку от черной дыры, сбросив в нее зонд.

Решение сбросить в черную дыру не зонд, а себя вместе с кораблем было принято единогласно. Групповое самоубийство? Очень возможно. А возможно – выход в иную вселенную, если после пересечения сферы Шварцшильда удастся избежать сингулярности, где корабль вместе с людьми будет порван приливными силами в мелкие ошметки…

Да и что принципиально нового могли бы найти астронавты на альфе Центавра? Компонента А, похожая на Солнце, – старая звезда. Если бы у нее были планеты, подходящие для развития жизни, то эта жизнь, достигнув уровня разумных существ, давным-давно обнаружила бы себя. А если эта цивилизация, подобно земной, впала в сытое скотство, то что в ней интересного?

Князь плеснул себе еще вина. Горько усмехнувшись, покачал головой. Вспомнил тех, кто все-таки ждал на Земле возвращения «Пилигрима», и ждал напрасно. Вспомнил покойного Нолана и помянул его отдельным глотком. Перегрузка была дичайшей, корпус корабля трещал, и всем казалось, что наступают последние секунды. Нолан Уайт не выдержал перегрузки. Он умер спустя двое суток, успев напоследок увидеть звезды иной вселенной – точно такие же немигающие и равнодушные – и среди них одну яркую желтую звезду. Он так и не узнал, что вокруг той звезды обращается землеподобная планета, населенная людьми, чья цивилизация слепо занесла ногу, чтобы ступить на дорожку бурного прогресса. И ведь не только из голой выгоды, извлекаемой владельцами мануфактур, нет, не только! Также из высоких целей, проповедуемых гуманистами, из мечты о светлой жизни для всех и каждого, о Прекрасном Завтра человечества!

Эти люди не знали и не могли знать, куда в конце концов приведет цивилизацию эта дорожка. Знали земляне, но могли ли подсказать? Кто стал бы разговаривать со слабоумными?

Можно было явиться в обличье посланцев бога, демонстрируя силу, проповедуя и заставляя, поощряя понятливых и карая непокорных… Э, чепуха… Устойчивую систему можно изменить только изнутри – с этим тезисом довольно скоро согласились все трое.

«Мы не прогрессоры и не регрессоры, – не без сарказма подытожил Отто по окончании разведки и выработке плана действий. – Мы стрелочники. Будем переводить цивилизацию на новый путь. С магистрального на запасный».

«С западного на восточный», – уточнил Морис.

«Потому что мы знаем, куда ведет западный», – хотел сказать Анатолий Баринов, будущий князь Барини и, возможно, будущий император, но ничего не сказал. К чему слова, когда и так все понятно?

План действий обрастал неизбежными поправками, а то и вовсе менялся на радикально иной. Так вода, растекаясь по мягкому грунту, ощупью ищет путь, утыкаясь в одно препятствие за другим, пока наконец не найдет верный ход и не начнет промывать извилистое русло. Как еще живы остались в первые месяцы – непонятно. Теперь смешно и вспомнить, с чего пытались начать, – с пропаганды новой для этого мира философской системы! В одном занюханном городишке Мориса избили так, что, не подоспей вовремя Отто с флаером и не доставь избитого на «Пилигрим» в объятия киберлекаря – не выжить бы Морису. При виде опускающегося флаера толпа брызнула во все стороны, оставив в навозных лужах на городской площади с десяток затоптанных насмерть. А выздоравливающий в медотсеке «Пилигрима» Морис с невеселой усмешкой подытожил: «Мы кретины. Кому здесь нужна философия? Этим людям нужна только религия!»

Как будто в данном вопросе можно делить людей на «тех» и «этих»! Все одинаковы.

Новая секта на основе местных верований в святого Акаму? Сколько их уже было! Требовалось нечто радикально новое, чтобы все ахнули, а богословы Всеблагой церкви растерялись на первых порах. Ислам? Морис качал головой, уверяя, что нет предпосылок. Баринов подозревал, что тут главенствовали вкусовые соображения, но не спорил. К тому же в земной реальности ислам обернулся тупиком, в то время как буддизм сулил развитие цивилизации, пусть крайне медленное. Главным же казалось опережение духовного развития по сравнению с материальным.