Шанс для динозавра

Желтые горы – естественная граница между Габасом и Бамбром – по высоте не годились и в подметки Холодному хребту, не говоря уже о мало кем виденных и никем не преодоленных колоссальных цепях Туманных гор за Пестрой пустыней. Скорее холмы, нежели горы, они благодаря крутым склонам являли собой существенное препятствие для армии атакующей и отменную позицию для армии обороняющейся. Леса здесь были сведены еще в давно забытые времена, распашка земли не представлялась возможной, паводковые воды вымыли устрашающие овраги, и унылая эта местность издавна интересовала лишь пастухов, контрабандистов, разбойников, а с недавных пор еще и маршала Глагра.

Перекрыв пастушьи тропы отрядами стрелков, он расположил главные силы на холмах перед единственной долиной, прорезавшей горы, чем преградил Барини путь на юг; сам же сохранил возможность при неудаче отступить в Бамбр, а если удастся сохранить силы, то и вторгнуться в Магор, превратив тактическую неудачу в смелый стратегический ход. Вместе с войсками, подошедшими из Бамбра и Киамбара, у маршала насчитывалось пятьдесят пять тысяч солдат – почти вдвое больше, чем у проклятого еретика, но все же меньше, чем ожидалось.

Зато – позиция, о какой полководец обыкновенно может лишь мечтать.

Минус – унганские бомбарды.

Второй минус – дефиле в тылу. Правда, довольно широкое, но не мешало бы ему быть еще пошире…

Третий минус – разношерстность собственной армии – Глагр не считал решающим фактором в оборонительном сражении. Чтобы стоять под ядрами, не нужны ни особая выучка, ни новейшее вооружение – нужна только отвага. В костяке имперской армии маршал был уверен, отряды ландскнехтов всегда отличались стойкостью, а что до баронов, то все они рвались в бой – северные потому, что мечтали о возврате своих поместий; южные же меньше всего хотели допустить Барини в пределы Бамбра и тем более Киамбара. Но как раз баронские дружины беспокоили Глагра сильнее всего. Храбрость их была общеизвестна, зато стойкость – сомнительна, как и дисциплина. А ведь им придется выдерживать обстрел не час и, наверное, не два… Не скакать в атаку, грохоча железом доспехов, не махать дедовскими мечами – просто стоять под гудящими в полете ядрами, скрипя зубами и гадая: в тебя на этот раз или не в тебя? Для этого нужна особенная храбрость, совсем не баронская…

В том, что унганский еретик откроет сражение продолжительной бомбардировкой, маршал нисколько не сомневался. Со стороны Барини было бы глупо не проредить неприятельскую армию, заплатив за это только ценой сожженного пороха.

Что ж, придется использовать сильную сторону баронских дружин, а равно двухтысячного отряда закованных в броню рыцарей ордена святого Акамы. Они мечтают о хорошей атаке? Будет им атака. Император скажет только спасибо, если эти чванливые безмозглые петухи с дедовскими мечами, а главное, со своеволием и непомерными претензиями полягут под ливнем унганского свинца.

И последнее по списку, но не по значимости: городское ополчение. Посредственно вооруженная пехота, презираемая гордым дворянством, но при ней и отряды аркебузиров, и артиллерия; то и другое гораздо слабее, чем у Барини, но лучше, чем ничего. Этой частью армии Глагр не собирался жертвовать ни за что ни про что. Времена изменились, и кто желает воевать по-старому, того даже не жаль. За что жалеть глупцов?

Крайне досадно, что Барини тоже понял это. Даже раньше, чем Глагр.

К тому же Барини был самовластным монархом. Кто помешал бы ему расставить войска так, как он хочет? Кто заставил бы его оправдываться на военном совете?

Уже в одном этом проклятый еретик имел преимущество, сводящее, по мнению Глагра, на нет численный перевес имперской армии. Маршал же был связан по рукам и ногам. Ему оставалось лишь сражаться за преимущество позиции и отстоять его во что бы то ни стало.

Император… Одно лишь его присутствие в войске, затеянное с идиотской целью поднять боевой дух солдат, делало смелыми врагов маршала. Первый из них – канцлер. Он и начал атаку, едва Глагр изложил диспозицию.

– Что я вижу? Наш прославленный полководец собирается отдать инициативу неприятелю? Он не атакует его первым?

– Именно так, ваша милость, – сухо поклонился маршал, мужественно стерпев вспышку боли в подагрическом колене.

– Но у проклятого еретика превосходная артиллерия! Он забросает нас ядрами, смешает с землей, а потом спокойно поднимется на высоты добить то, что осталось!

Генералы и сановники зашумели – многим казалось, что в словах канцлера есть резон. Молодой император хлопал глазами, пытаясь разобраться. Не встревал пока, не рубил сплеча – и на том спасибо.

Глагр дождался, пока умолкнет шум.