Шанс для неудачников. Том 2

— Но я-то помню, кто я такой, и поиск смысла бытия меня совершенно не тяготит, — сказал он. — А ты, судя по всему, испытываешь комплекс вины величиной с галактику и намерен искупить причиненный человечеству вред своей героической гибелью на Кридоне. Хотя ты лично никакого вреда и не причинял.

— И в чем я не прав?

— В том, что продолжаешь думать как человек. Хотя я и должен признать, что это вынужденная ошибка. Ведь ты просто не мог научиться думать по-другому.

— Наша личность — это сумма наших воспоминаний, — напомнил я.

— Хочешь, я предскажу тебе будущее? — спросил он. — Никакой мистики, все основано на логике и знании.

— Попробуй.

— На Кридоне тебя убьют, — сказал Холден. — Собственно говоря, вас всех там убьют, независимо от того, сумеете вы ликвидировать Кридона или нет.

— Это тебе любой предскажет, — сказал я.

— Я еще не закончил. В тот миг, когда это твое тело перестанет существовать, ты обретешь другую память, — сказал Холден. — Соответственно, ты станешь совсем другой личностью. И ты перестанешь видеть смысл в последних своих действиях. Люди, кленнонцы, скаари… все это потеряет для тебя значение. После этого ты просуществуешь еще какое-то время в своей естественной форме.

— Как долго?

— Объективно? Доли секунды, может быть, чуть дольше. В материальном мире тебя не станет почти сразу.

— Ну а субъективно?

— Субъективно это может быть целая вечность. Время там не имеет особого значения, по крайней мере до тех пор, пока ты не пытаешься приложить силы к материальному миру. Для всего остального мира твоя смерть, а точнее, смерть этого твоего тела, будет очень быстрой. Для тебя настоящего этот период может затянуться очень надолго. Я, кстати, не уверен, что это намного лучше.

— И что?

— И ничего. Я просто готовлю тебя к тому, что произойдет. Хотя, конечно, к такому и нельзя подготовить.

— Еще какие-то советы?

— Не наделай глупостей.

— До смерти или после? — Со стороны этот вопрос наверняка кажется особенно идиотским.

— В обоих случаях, — ухмыльнулся он.

ГЛАВА 4

Полковник СБА Джек Риттер умер через три недели после этого разговора.

В собственной постели, ночью. Вероятнее всего, во сне.

По крайней мере, утром, когда мы нашли его мертвым, его лицо выражало только спокойствие.

Умиротворенность.

Мне казалось, что я буду готов к этому, но черта с два. Напился, даже не став дожидаться вечера.

Дело не в том, что за короткое время Риттер стал моим другом. Другом он так и не стал, скорее, приятным собеседником, с которым можно скоротать время.

И не в том, что Феникс, возможно, был последним представителем моего вида и я нуждался в его советах.

Просто это странное существо, на пороге смерти вместившее в себя целых два разума, было одной из последних ниточек, связывающих меня с прошлым. Сейчас их уже почти не осталось.

Друзья, враги, просто знакомые… Все они умерли. Мне не было нужды жечь за собой мосты, мосты уже сгорели сами.

Словно кто-то подталкивал меня в спину, вынуждая пройти по тому пути, который я уже выбрал для себя сам.

Не было у меня никакого комплекса вины, о котором говорил Холден. Да и откуда бы ему взяться, если я до сих пор не считал себя регрессором? А в чем виноват Алекс Стоун? В том, что не остановил Визерса? Так его невозможно было остановить. В смерти Азима, в криоамнезии Киры?

Нет, мы все были взрослыми людьми, мы знали, на что шли, знали о риске…

Тогда почему меня так тянуло отправиться на Кридон?

Наверное, я чувствовал, что так будет правильнее всего. Во время нашего единственного разговора Кридон сравнил меня с пылью. Мне хотелось показать ему, что не стоит недооценивать пыль.

Кленнонцы закапывали своих покойников в землю, и поскольку Риттер перед смертью не выказал особых предпочтений по этому поводу, его похоронили на одном из военных кладбищ Кленнона. Реннер сказал, что это честь для землянина.

Если не считать священника, в последний путь Джека проводили всего трое. Я, Реннер и юный энсин Бигс, который пришел сюда скорее из уважения к нам, а не потому, что он хорошо знал покойного.

Священник произнес подобающие случаю слова и поинтересовался, не хочет ли кто-нибудь из нас что-нибудь добавить. Я покачал головой.

— Он был солдатом, — сказал Реннер. — Он заслужил покой.

К стоянке флаеров мы шли в полном молчании.

Мы с Реннером разместились в салоне, а юный энсин Бигс уселся за управляющие джойстики и плавно поднял машину в воздух. С высоты кладбище выглядело как одно большое зеленое поле, засеянное белыми прямоугольниками надгробий, и напоминало нестандартной расцветки шахматную доску.

Кленнонцы появляются на свет из пробирок, зато уходят из этого мира по всем правилам.

— Наши кладбища кажутся вам архаизмом? — поинтересовался Реннер, правильно интерпретировав мой взгляд.

— Отчасти.

— Мы чтим традиции, — сказал Реннер. — Солдаты должны знать, что о них будут помнить и после смерти. Даже если кто-то погиб в космосе и не осталось ничего, что можно положить в гроб, мы все равно сооружаем символическое надгробие.

— Так ваша планета со временем превратится в одно большое кладбище, — сказал я.