Шанс для рода Шустовых. Том 1 (СИ)

До вала я дошёл довольно быстро. Увидел башню с курантами и отправился к ней. Нужно было занести письма. Подойдя совсем близко, услышал, как что-то задвигалось, зашевелилось на башне. Задрал голову и увидел, как большая стрелка переползла и остановилась на трех часах дня. Ударил колокол.

Я остановился, рассматривая циферблат. На нём вместо цифр были нарисованы символы кириллицы. Как любой русский я знал несколько первых букв: «аз», «буки», «веди», «глагол». Стрелка показывала на три часа, но на этом месте была нарисована буква «глагол». Я присмотрелся и понял, что нет «буки». Это показалось мне странным, и я решил позже расспросить кого-нибудь почему это так.

Быстро найдя контору письмоносцев, я зашел в тесное помещение с низкими потолками и обнаружил молодого парня за стойкой. Он серьёзно посмотрел на меня и протянул руку.

Письма перекочевали к нему, и я собрался было отдать ему выданные мне монетки, так как не знал чей именно труд собиралась оплатить мадам. Парнишка посмотрел на адреса на сложенных бумагах и замотал головой.

— Оплата при доставке, — серьезно сказал он и спрятал бумаги куда-то под стойку.

Значит Анфиса Петровна таким образом решила оплатить мою работу. Что ж, значит я правильно всё понял с самого начала и это был мой заработок. Отлично!

Выйдя из конторы, я направился вдоль вала, как мне и советовал охранник. Идти было недалеко, и я особо не спешил, подозревая, что бои в заведении начнутся не раньше вечера.

Пройдя совсем немного, я заметил впереди несколько военных, и не слишком быстро, но всё же целенаправленно, свернул в проулок за ближайшим домом. Вдруг среди них есть те, кто знает меня. Быть узнанным мне не хотелось. А рисковать я не собирался.

В самом дальнем конце проулка была какая-то возня и шум. Подойдя поближе, я заметил толпу ребятишек возрастом не старше десяти лет. Они о чём-то громко спорили. Их собралось там не меньше двадцати, а может и больше.

Замедлив шаг, я прислушался. Не люблю детские драки. Ничего серьёзного там, конечно, не бывает, но всё равно неприятно.

Один мальчишка лет девяти вопил, что без причины он не собирается быть восьмым. Либо им должен стать кто-то другой, либо давайте считаться.

Немного поспорив с ним, остальные согласились, что честнее всего будет посчитаться и тогда никому не будет обидно.

Группка разделилась на две неравные части. Та в которой оказалось восемь человек встала кружком и девчоночий голос стал звонко выкрикивать считалку и тыкать в каждого пальцем по кругу:

Семь ветров над нами веют,

Семь знамен над домом реют,

Кто восьмого позовет,

Тот весь род свой проклянет!

Выкрикнув последнее слово так, словно это был приговор, тонкий пальчик ткнул на того самого пацана, который не собирался быть восьмым с самого начала. На этот раз он без сопротивления опустил голову и понурившись отошёл в сторону. К нему подошёл другой мальчишка и что-то сказал. Пацан закивал, соглашаясь и направился ко второй группе товарищей. От него старались отодвинуться и не попасться на глаза. Тем не менее он выбрал ещё двоих пацанов, которые начали было сопротивляться, но на них зашикали и они согласились. Последовали за первым, обреченно опустив руки и повесив головы.

Видимо выпавшая им роль была незавидной. А может быть просто скучной.

Я прислонился к тёплой деревянной стене дома. Нужно было переждать, пока военные уйдут.

Оказавшись в тени, я продолжил наблюдать за тем, как делилась на команды и что-то обсуждала детвора.

Перед мысленным взором вдруг возник высокий статный мужчина с окладистой бородой и пышными усами, завитыми на французский манер. Русые волосы были аккуратно причесаны и уложены. Строгий сюртук чем-то похожий на военный мундир сидел, как влитой. Все пуговицы были застегнуты под самое горло. Светлый ворот рубашки едва виднелся. Это был мой отец в этом мире.

— Запомни Никита, это честь, а не приговор.

— Но, батюшка, почему тогда дети не хотят играть за Род восьмого духа?

— Потому, что это самое сложное, — терпеливо ответил мужчина.

— Что сложного? Сидеть и ждать в сторонке всю игру, — обиженно произнес я, которому по ощущениям было не больше десяти лет.

Отец усмехнулся в усы.

— Не всегда игра отражает истину, Никита. Мы не ждем в сторонке на самом деле. Мы храним равновесие. Если кому-то потребуется помощь мы её окажем.

— Но в игре никогда не зовут на помощь! — выкрикнул я. — Они боятся, что тогда их Род будет проклят!

— Конечно, — согласился отец, — на то она и игра, чтобы настоящая помощь не требовалась, а проклятие заставляло решать все проблемы самостоятельно, не призывая Восьмого духа.

— А на самом деле не так?

— На самом деле бывает всякое. Наш род спасал равновесие уже несколько раз. При этом часто оказываясь на грани уничтожения. Но наш дух — Шанс, и это значит, что у нас всегда есть возможность подняться из небытия и восстановиться.

— И при тебе такое случалось? — заинтересованно спросил я.