Шанс дождливого безумия

Анна Ильинична, Верина мама, едва закончило передачи телевидение, набрала номер бывшего супруга, с которым развелась десять лет назад. Знала: профессор не спит, коротает часы до рассвета, читает очередную библиографическую редкость, помешивая в хрустальном стакане жиденький чай с лимоном. Старый хрыч! И Верка в него, – недаром в отце души не чает!..

– Здравствуй... – Анна Ильинична не пыталась скрыть раздражения, сквозившего в голосе, едва заговаривала с супругом.

Странная была пара! Развелись, а отношения поддерживали. Рождество встречали вместе, приглашали друг друга на именины.

– Здравствуй, Аннушка, – миролюбиво ответил профессор. – Знаешь, только сейчас подумал: вся твоя жизнь – во мне! Любовь-ненависть, вот что это такое. По Ницше!..

– Как ты мне надоел! – тихо, но с чувством сказала в трубку Верина мама. – Слушай внимательно...

– Неужели могла подумать?! Только раздался голос... Разлил чай, с носа упали очки, приник к трубке...

Тон старика мог показаться издевательским. Однако Анна Ильинична знала – действительно рад разговору и весь – само внимание. Насколько его осталось в семьдесят лет.

– У меня была Вера... – Анна Ильинична выдержала паузу, – профессор должен оценить – встреча оказалась не рядовой, продолжила:

– Подумали и решили: ей следует развестись с ее уродом. Чем раньше, тем лучше.

– Аннушка! Мой лучший ученик!.. – старик горевал неподдельно. – Я боготворил миг, когда он стал моим зятем...

– Слепец, – просто, но жестко констатировала Анна Ильинична. – Прекрасно знаешь, он изменяет бедняжке налево и направо...

– Аннушка, ты не должна вмешиваться. Дети сами разберутся. Наша задача – помогать материально.

– Мы скрывали от тебя главное – оказалось, он болен. Все его похождения – просто попытка заглушить чувство собственной неполноценности. Наша Анюта создана быть идеальной женой и матерью. Сам растил ее домашним ребенком. А этот... С ним у нее никогда не будет детей.

Старик не знал, что ответить. Как и супруга, ждал внуков.

Втайне друг от друга и от самих себя оба верили – ребеночек «помирит» бабушку и дедушку.

***

Дождь начал утихать, когда мощный дизельный «ЗИЛ» среди ночи въехал в ворота тщательно охранявшегося военного госпиталя. Машину ждали, и тем не менее начальник караула, пропустивший грузовик на территорию, жестом приказал водителю выйти из кабины. Каково же было удивление офицера: с высокой подножки на асфальт ловко спрыгнула женщина! Она подошла к начкару и молча протянула документы. Достала из кармана теплой куртки пачку дорогих американских сигарет, закурила. Пока офицер просматривал бумаги, пристально, словно стараясь хорошенько запомнить, изучала его лицо.

Наконец начкар отдал документы, и женщина пошла по территории госпиталя в сторону особо засекреченного корпуса. Среди охраны, которая, как все на территории, знала лишь, что было положено знать, ходили упорные слухи: в стенах корпуса располагается бактериологическая лаборатория. Мысли о невидимой смерти, притаившейся за кирпичными стенами, приводили бывалых охранников в суеверный ужас и к корпусу без особого приказа старались не подходить.

Напротив, среди немногих солдат, лечившихся в госпитале, укоренилась байка: корпус – сумасшедший дом, где содержатся носители государственных секретов, потерявшие рассудок от перенапряжения, связанного с выполнением важных заданий. Говаривали, врачам платят зарплату в долларах, лишь бы держали втайне «околесицу», что несут пациенты...

Сидевший рядом с водителем человек перебрался за руль, и грузовик, выключив фары, медленно двинулся за немолодой женщиной. Проводив взглядом странную процессию, офицер вернулся в караульное помещение...

Через два часа грузовик вновь подъехал к проходной и офицер, уже не проверяя документы, выпустил его за ворота. Тяжело груженая машина, надсадно заурчав мотором, выползла с территории госпиталя. В кабине мерцал огонек чьей-то сигареты.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Ярко светило солнце. Белизна снега, укрывшего ровным, пушистым ковром широкие перила лоджии, ящики, стоявшие там с лета, казалось, прибавляла света внутри самой квартиры. А во дворе дома с приходом зимы, первых холодов стало как-то оживленнее: с утра до вечера слышался гомон игравшей на детской площадке ребятни, в ранние часы старушки неспеша выгуливали мохнатых собачек, прохожие больше не торопились скрыться от осенней непогоды в сухих подъездах. Любители своими силами ремонтировать автомобиль по выходным могли часами кучкой стоять на автопаркинге, демонстративно раскрыв друг перед другом капоты и двери легковушек.

С наступлением холодов жизнь перестала двигаться рывками от одной передышки под ненадолго просветлевшим небом до другой...

Раздался телефонный звонок, и Алексей, разбиравший стенной шкаф, поспешил взять трубку: