Шанс. Книга 4

Сегодня вечером мы с Таней решили устроить «творческий» вечер для ее подруг. Однако, когда в вечерних сумерках вышел с гитарой на улицу, оказалось, что возле ее дома собралось немало деревенских жителей и подходили другие. Белели женские платки, но по большей части собралась молодежь – девчонки и пацаны разных возрастов. Я вопросительно взглянул на подругу, но она только развела руками и в недоумении улыбнулась.

Во дворе Татьяны места для всех не было, да и гряды могли потоптать ненароком, поэтому предложил всем пройти к «моему» дому – там ограды и гряд не было. С шумом, шутками и смехом все двинулись туда.

Расположился с гитарой на бревнах, которые строители уже вывернули из стены. Рядом примостилась Таня и еще несколько девушек, остальные присели, где смогли или остались стоять.

– Меня зовут…, – попытался представиться я, как из толпы перебил меня женский насмешливый голос:

– Знаем, знаем, Сергей!

– Знаем даже к кому приехал…, – добавила другая.

– И зачем…, – под смех присутствующих продолжила третья.

Куда мне одному перешутить толпу? Даже пытаться не стоит. Провел пальцем по струнам, и все затихли. Гитара была не плохая, но до концертной далеко. Это еще проверил накануне в доме и подстроил.

Начать решил с Губина:

Таня, ещё вчера мы были вдвоем,

Ещё вчера не знали о том…

Полночь за окном непроглядная,

Где же ты моя ненаглядная?

Сердцу дорогая и странная,

Не со мною ты, не со мной…

Потом пел другие песни Любе, Нэнси, Танцы минус и других, про любовь, о своем городке и друзьях…:

Ты знаешь, так хочется жить…

Выйду ночью в поле с конём,

Ночкой тёмной тихо пойдём...

… И снова седая ночь,

И только ей доверяю я…

… И ты споёшь,

И тихо липы вздохнут,

И вновь тебе подпоют

Ребята с нашего двора…

… Всю жизнь глядятся в ночь усталые глаза

В пути шофер-дальнобойщик

Он знает лучше всех, он может рассказать

Что наша жизнь – шоссе, шоссе длиною в жизнь…

Жду тебя напрасно я и в метель, и в дождь…

Сделал небольшой перерыв и отпил, предусмотрительно захваченного Таней кваса. Знал, что вскоре в горле запершит, но не ожидал того, что пальцы совсем не слушаются. Значительный перерыв в упражнениях с гитарой сказывался, да и лом с лопатой и появившиеся мозоли неблагоприятно влияли на игру. Совсем потерял чувство инструмента. Поднял кисти, встряхнул, посжимал и поразжимал пальцы. «Мы писали, мы писали, наши пальчики устали…»

– Совсем руки не слушаются, – шепотом пожаловался Татьяне.

– Людям нравится, – с улыбкой подбодрила меня и кивнула вперед.

Перед нами плотно стояла толпа. Я, увлеченный пением и гитарой не заметил, что собралась почти вся деревня.

– Откуда такие душевные песни? – поинтересовалась женщина, стоящая впереди.

Смущенно я повернулся к подружке, и она громко сообщила:

– Сережа сам песни сочиняет.

В ее голосе слышалась гордость, а по толпе пронесся гул удивления.

Я поправил гитару и продолжил:

У ночного огня под огромной луной

Темный лес укрывал нас зеленой листвой

Я тебя целовал у ночного огня

Я тебе подарил

Половинку себя…

Облетела листва, у природы свое обновленье,

И туманы ночами стоят и стоят над рекой.

Твои волосы, руки и плечи – твои преступленья,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой…

Колокольный звон над землёй плывёт,

А в монастыре братский хор поёт.

– Господи, помилуй!

А ведь когда-то мы могли

Сидеть с гитарами всю ночь,

И нам казалось, что всю жизнь

Мы будем вместе всё равно…

Ах, как хочется вернуться,

Ах, как хочется ворваться в городок.

На нашу улицу в три дома,

Где все просто и знакомо, на денек…

Женщина средних лет – не спешит с работы.

Перекресток и красный свет – можно и обождать.

Сердце чуть-чуть кольнёт – видно устала что-то.

Дома никто не ждёт, некого и ей ждать.