Шанс. Книга 4

Тетя, возвращаясь с работы с облегчением вздыхала, видя нас за учебниками и старалась чем-нибудь угостить вкусненьким. Вероятно, опаска за оставшихся одних неразумных подростков ее беспокоила не на шутку. Вдруг вместо физики мы начнем изучать биологию и физиологию, используя свои тела, как экспонаты. Конечно, ее беспокойства не были беспочвенны. Порой насмотревшись, как Гуля сидит на диване, поджав ножки, изогнувшись и выставив крутое бедро или потягивается, выпятив грудь и оттопырив попку я не мог сдержаться и подсаживался к желанной подружке…. Тут стойкий монах или импотент бы не удержался!

Сходили вместе на консультации по литературе и русскому языку. Получив экзаменационный лист с моей фотографией и печатью Политеха, вошел в помещение, где должна проводиться консультация и обомлел. Аудитория, была, по-видимому, самая большая в институте и полностью забита народом. Вероятно, здесь собралось больше тысячи человек с разных факультетов. Шум стоял, как на вокзале. Бегали озабоченные девицы и бледные пацаны, хлопотали взволнованные мамаши, но были ребята со змеиными улыбками и плотно поджатыми губами. Наверное, медалисты, которым нужно было сдавать всего один экзамен или «блатные».

На сцене сидел пожилой человек, вероятно, профессор и пару вальяжных молодых людей – парень с девушкой. Первые минуты не было слышно, что они говорили в микрофон, но постепенно зал затих. Стоит ли ходить на подобные консультации, если обстановка не располагает к вдумчивому изучения предмета?

Безделье и эта подготовка к экзаменам выматывала. Поймал себя как-то на мысли, что сижу, тупо пялюсь в учебник физики и ничего не вижу. Надо отдохнуть, пришло понимание и отложил учебник. Поглядел на Гульку, увлеченно листающую биологию.

У нас уже сложилось размещение в моей комнате – я за столом на стуле, а она на моем диване. Вздохнул, глядя на соблазнительную фигурку опять принявшую вызывающую позу. Нарочно дразнит сексуально озабоченного подростка? Вряд ли. У Гули это в крови и сидит она так, как ей удобнее, порой закручиваясь в невообразимой позе. А вызвать возбуждение у меня может не только выставленное бедро или открытые халатиком ножки, а и походка, когда она эротично поднимает коленочку, переступая через уличный бордюр или поребрик по-ленинградски.

Как лучше отдохнуть от надоевшего занятия? Конечно переключиться на другое дело и перевел взгляд на гитару, висевшую на стене над Гулиной головой. Поднялся и подошел к дивану. Гуля оторвалась от чтения, удивленно распахнула глаза и подвинулась, вероятно решив, что мне вновь захотелось ее, но я, сняв гитару со стены вернулся на свой стул. Гуля заинтересованно следила за моими действиями. Провел по струнам, заиграл и запел, припоминая слова:

В Ленинградской стороне на большой планете

Предстоит учиться мне в лучшем Политехе.

До чего тоскую я, не сказать словами,

Плачьте милые друзья горьким слезами.

На прощание пожмем мы друг другу руки

И покинет отчий дом мученик науки

Вот вокзал, перрон, вагон.

Через миг отчалю.

Сердце бедное, свело скорбью и печалью.

– Это под Тухманова? – догадалась Гулька. – Здорово! – рассмеялась.

– Вот, под себя переделал, – смутился.

– Спой еще чего-нибудь, – попросила и с облегчением тоже отложила учебник.

Вероятно, ей тоже надоело перечитывать одни и те же параграфы. Неожиданно вспомнилась песня Сектора Газа «Пора домой»:

Вечером на нас находит грусть

Порой, порой...

Сердце ноет, сердце просится

Домой, домой...

Взвоет ветер над бараками,

БМП нам лязгнет траками -

Домой! Домой! Пора домой!

Прислушавшись к себе, настроению, я понял, что хочу спеть антисоветские песни Талькова «Я вернусь» и «Россия». В слушательнице я был уверен, что даже если мы расстанемся (что невероятно), она не побежит стучать на меня, как на злобного антисоветчика.

Я мечтаю вернуться с войны,

На которой родился и рос,

На руинах нищей страны

Под дождями из слёз.

Но не предан земле тиран,

Объявивший войну стране,

И не видно конца и края

Этой войне.

Я пророчить не берусь,

Но точно знаю, что вернусь,

Пусть даже через сто веков,

В страну не дураков, а гениев,

И, поверженный в бою,

Я воскресну и спою

На первом дне рождения страны,

Вернувшейся с войны…