Шанс на материнство

Начинается! Хотя причины наезда я вообще не поняла. Вчера была выходная, провиниться не успела.

— О чем ты? — уточнила, пытаясь ее обойти.

— То, что ты спишь с Эмилем Лютовским, не дает тебе права на прогулы и опоздания! — взвизгнула секретарша.

Пришлось остановиться и посмотреть на нее внимательно. Что по центру уже пронеслась новость — не сюрприз, но на этом я заострять внимание не стала. Меня интересовала ее претензия по поводу прогула. Во-первых, я не опаздывала — у нас с Аллой прием с двух, а время половина второго. Во-вторых…

— Тебе придраться не к чему? — не то чтобы мне хотелось вступать с ней в споры, но и безмолвной жертвой я становиться не планировала.

— А генеральная уборка тебя не касается? — вновь повысила она на меня голос.

— Не знаю ни про какую генералку. Меня не предупреждали, — возразила я и пошла дальше — пора переодеваться.

— Не ври! Я лично вчера вечером всем сообщения разослала! Сегодня СЭС придет! — прилетело мне в спину.

И я напряглась. Вчера вечером я опять позорно отрубилась прямо на диване в гостиной, а проснулась уже почти в своей личной спальне на втором этаже квартиры мачо. Смутно помнила, как он меня туда отводил и помогал переодеться. А сообщений с работы не помнила, хоть убей.

Открыла телефон, вошла в мессенджер и с неприятным удивлением обнаружила, что Жанна и правда вчера сообщала о генеральной уборке кабинетов, которая состоялась сегодня в восемь утра. Черт! Выходит, мачо его прочитал, а мне не передал.

Захлестнуло возмущением. Вот нафига он меня подставляет? Не понимает, как это на мне скажется? Можно было бы подумать, что он просто забыл о сообщении, но зная, как он любит все контролировать и принимать решения самостоятельно, я в этом глубоко сомневалась.

Сегодня он еще раз продемонстрировал свои диктаторские замашки, когда отказался выгружать бабулины банки у моего дома.

— Возьми самое нужное тебе прямо сейчас, а остальное я к себе подниму, — заявил Емельян, — все равно ты скоро ко мне переедешь, зачем туда-сюда таскать?

Я тогда так изумилась, что дар речи потеряла и ничего не ответила. А еще чувствовала себя немного виноватой, что опять обломала Емельяна с близостью. Сама же провоцировала, намекала и в итоге оба раза засыпала, не дождавшись самого интересного.

Но теперь собственное чувство вины отошло на второй план. Я злилась. Ведь и так понятно, что весь центр теперь будет на меня косо смотреть, зачем давать людям лишний повод для обсуждения? Кого-то сегодня ждет серьезный разговор!

Переодевалась, придумывая хлесткие и доходчивые фразы, чтобы поразить ими Емелю прямо в сердце.

Естественно, в наш рабочий кабинет входила вся на взводе.

— Ох, мне даже страшно сейчас стало, будто я что-то плохое сделала, сама не зная, и ты явилась меня убивать! — сказала Алла, подняв руки в притворном защитном жесте.

— Не, ну ты представляешь, что он сделал?! — шутить мне не хотелось.

— Полагаю, он — это Емеля, — уточнила подруга, переняв мой деловой тон.

— Да! Он прочитал вчера сообщение про генералку, а мне не сказал! Кстати, прости, что пришлось мыть кабинет одной.

— Э-э-э! Тормози, подруга! — недоуменно прервала меня Алла. — Во-первых, Эмиль мне вчера написал и уточнил, можно ли прислать вместо тебя человека из клининга, и я сказала, что можно. А во-вторых, он прислал аж троих, и я им только указания раздавала. Так что тебе не нужно просить прощения, и я очень рада, что ты не пришла.

Я села на за стол, на минутку потеряв дар речи, но недовольство продолжало точить нервы.

— Это подстава! — упрямилась я.

— Ты говоришь ерунду, — не согласилась Алла.

— Но почему он мне не сказал?!

— Забыл. Выкинул из головы тут же, как решил проблему. Думаешь, таким как Лютовские только о генеральных уборках приходится беспокоиться?

Доля правды в ее словах была, но все же…

— Алла, он все решает сам и вообще со мной не считается!

— Мужик! За меня бы кто все порешал…

— Ну хватит! Не прикидывайся, что не понимаешь! — мне надоел этот бесполезный спор, и я собралась надуться.

— Ладно. Расскажи, в чем он тебя ущемил и что запретил.

И тут я прикусила язык, потому что жаловаться мне откровенно не на что. Рассказать про Тамика? Ха-ха! Я не самоубийца. Про ссуду? Тоже не вариант — Алла меня не поймет. Да и вообще мало кто поймет. Но что я могла поделать со своим недовольством? Оно никуда не девалось! Может, это от неудовлетворенности?

— Нечего рассказывать. Скорее всего, я загоняюсь напрасно, — в итоге пришла к выводу и решила с претензиями к Емельяну повременить. — Гормоны… Давай работать.

Как хорошо, что сейчас все бзики можно сваливать на гормоны. Просто спасение!

К концу приема мое раздражение улетучилось, как и не бывало. Причина в том, что Емельян сегодня весь день в центре отсутствовал — решал какие-то внезапно возникшие важные дела.

Я начала по нему начала скучать, когда получила сообщение за два пациента до окончания смены:

Мачо: «Катюш, погряз в делах и пробках. Доберешься до дома сама сегодня?».

Я: «Конечно. Всю жизнь как-то сама добиралась и сегодня доберусь».

Мачо: «Вечером еще напишу».