Шанс на мечту (СИ)

«Марк Монтеррей?» Теперь она понимала, почему в чертах лица мужчины было что-то от Адама, хотя и с более зрелым, умудрённым временем выражением.

Рэна почувствовала, как её охватывает лёгкая паника. Что, если Марк расскажет сыну об их разговоре? Что, если Адам узнает, что она говорила о нём? Ей было стыдно и неловко за свои слова, за свою откровенность перед человеком, которого она едва знала. Похоже, это вошло в привычку – выворачивать душу перед незнакомцами.

Подойдя к дому, Рэна вдруг вспомнила, что у неё нет ключей.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Тони раздражённо наблюдал за тем, как Виктория театрально прикладывает мизинец к кончику глаза. Адам подложил ему жирную свинью, и теперь весь вечер приходилось терпеть этот спектакль. И этот Кевин куда-то подевался. Где он, когда так нужен? Влюблён же в эту актрису погорелого театра с пятого класса.

– Ты знаешь, на меня это не действует, – холодно проговорил он, сделав большой глоток шампанского.

Виктория посмотрела на Тони с обидой, но быстро сменила выражение лица на улыбку. Она всегда умела играть свои роли, но с этим парнем ничего не работало.

– Ты всегда был жестоким со мной, – томным голосом произнесла Виктория, слегка придвигаясь к Тони. – А я правда переживаю. Мне больно видеть, как мой...

– Деверь, – напомнил Тони.

Виктория закатила глаза, но удержала на лице выражение мягкой грусти, делая вид, что игнорирует колкость. Она придвинулась ещё ближе, её бокал с шампанским слегка наклонился.

– Как мой деверь, – повторила она, на этот раз без капли кокетства. – Так страдает. Ты сам знаешь, Адаму нужно перестать играть и пора построить семью.

– Он не выглядит страдающим и может построить семью с Рэной.

Виктория нахмурилась, её глаза сузились.

– Думаешь, я не вижу, как ты на неё смотришь? Тебя это устроит?

Тони молчал, и Виктория поняла, что попала в точку.

– И что вы все нашли в этой... женщине?

Тони напрягся, его взгляд стал холоднее. Он знал, что Виктория всегда была искусной манипуляторшей, и понимал, что она пытается вывести его на откровенность. Но он также знал, что разговоры о Рэне с Викторией – это опасная игра. Тони сделал ещё один большой глоток шампанского, пытаясь унять раздражение.

– Однажды Адам сказал, что она нравится ему, потому что она очень красивая женщина и чем-то напомнила тебя, – сказал он наконец, осторожно подбирая слова. – Я представлял себе девушку-блондинку с длинными ногами и роскошным телом, поэтому, когда увидел её, был разочарован. Но стоило Рэне улыбнуться, и её большие глаза...

– Ох, избавь меня от подробностей. Ничего в ней особенного нет.

– Она не играет в игры и не притворяется. Она искренняя и настоящая.

– Конечно. Она, как и остальные, хочет его денег.

– Нет. Уверен, что нет. Она смотрит на него, как на самого прекрасного мужчину на земле, несмотря на его шрамы и колючий характер. На меня так никогда не смотрели.

Виктория вновь закатила глаза, слегка усмехнувшись.

– Как обычно, всё романтизируешь. Ты всегда был таким. Так белишь эту девушку, потому что ничего о ней не знаешь. А у вашей Ирэн, между прочим, есть некоторые секретики.

Тони устало вздохнул.

– Мне даже неинтересно, что ты имеешь в виду.

– Да вам всем неинтересно. Взрослые мужчины, но так ничему и не научились. Вас так легко обвести вокруг пальца.

– Даже не пытайся.

– Её отец мошенник.

Тони замер, его взгляд стал острым, как лезвие ножа.

– Тебе это откуда известно? – холодно проговорил он, сжав бокал так, что костяшки пальцев побелели.

Виктория посмотрела на него с притворным сожалением и слегка наклонила голову, словно искренне сочувствовала. Её губы тронула тонкая, почти незаметная улыбка.

– Покопалась в её биографии, – голос девушки был обманчиво мягким, но в нём явно чувствовался привкус яда. – Я, в отличие от вас, не ослеплена её бесподобием. И знаю, на что способны люди... такого класса.

Тони почувствовал, как внутри поднимается волна гнева.

– Во-первых, кто тебе дал право лезть в чужую жизнь? Во-вторых, даже если её отец был замешан в чём-то, это не касается самой Рэны. Или в твоей семье все невинные овечки? Стоит ли обвинять тебя за финансовые махинации твоего отца?

Виктория напряглась, её взгляд стал холодным, и лёгкая улыбка, игравшая на её лице, исчезла.

– Ты не смеешь. Его оправдали!

– Ага, за какую сумму?

Виктория вздёрнула подбородок.

– Ты видел, как она вела себя на твоей вечеринке. Как истеричка и шлюха. У неё нет никаких манер. Она недостойна Адама.

– Ты бы с удовольствием заняла её место, если бы могла. Поздно, Вики. Шанс упущен. Надо было сразу выбирать нужного брата.

Виктория прищурилась.

– Как ты смеешь, Энтони Дирк?

Он знал, что Виктория не сдастся так легко. Для неё всё было игрой, в которой она не терпела поражений.

– Зачем тебе Адам?

– Что значит зачем? Я хочу этого мужчину и всё! Он напоминает… – она замолчала, прикусив губу.