Шанс на счастье

Крыть Алевтине Сергеевне было нечем. В обезьянник ей не хотелось. «Сон оказался пророческим», – подумала она и быстро перехватила у дочери инициативу.

– Скажи Пете, чтобы подъезжал к задней калитке, которая в лес. От Золотаревых она не видна. Я мигом!

И, цапнув стоявшую у крыльца Мурку, Алевтина Сергеевна прохромала в мансарду, охая переоделась в брюки и свитер, разобрала и сложила в чехол ружье. Поместила компромат в огромную корзину, которую она использовала для сбора соснового лапника. Туда же положила банки с патронами и свою сумочку, прикрыла брутальный натюрморт мешком из-под сахара, заперла дверь висящим на шее ключом, взяла у крыльца палку и направилась к задней калитке – вроде как в лес по грибы.

Джип зятя уже стоял за кустами шиповника, приглушенно урча. Алевтина Сергеевна бросила палку под куст, открыла заднюю дверцу, втолкнула корзину, залезла сама и скомандовала взъерошенному затылку зятя:

– Едем!

Петр в изумлении обернулся назад:

– Куда? Ваша дочь сказала – в Москву вас срочно отвезти надо. А вы с корзиной.

– Это конспирация, Петя, конспирация!

– С вами, дорогая теща, не соскучишься. Что это вам вдруг приспичило? Я даже побриться не успел, – и он потер белесую щетину.

– Мне приспичило?! Это все жена твоя заполошная. «Уезжай срочно! Они тебя посадят!» Посадят! Это я их всех, воров, пересажаю!

– Я не понял: а зачем нужно было сзади подъезжать? Тут одни колдобины…

– Оно, Петя, и спереди были одни колдобины, пока я им дорогу не организовала. И мало того что не заплатили за мой труд, так теперь еще и измываются!

– Над вами?!

– Ну, не над тобой же! Ты сидишь в своем компьютере и жизни в упор не видишь!

Лицо Петра отразилось в зеркале заднего вида.

– Так расскажите мне про жизнь! – привычно поддел Алевтину Сергеевну Петр.

– Зря ты ерничаешь, Петя! – вскинулась Алевтина Сергеевна. – Ой зря! Вот возьмут тебя за жабры…

– За какие провинности? – поинтересовался Петр.

– Они найдут, – заверила зятя Алевтина Сергеевна. – В нашей стране невиновных нет. Особенно среди предпринимателей.

– Я, Алевтина Сергеевна, не предприниматель. Я изобретатель.

– Это ты следователю будешь рассказывать, – отмахнулась Алевтина Сергеевна. – Раз извлекаешь доход из своих изобретений – значит, предприниматель. И добро бы ты на благо Родины работал, что, конечно, не приведи господи, они и без твоих изобретений из-за каждого угла за нами следят и из каждого утюга подслушивают, так ты же все свои изобретения на Запад гонишь!

– А что делать, если Родине нравится закупать мои изобретения из-за бугра? – Задетый за живое Петр развернулся к теще вполоборота, выставив вперед ощетинившийся подбородок.

– Не вертись, Петя! За дорогой смотри. Вот сейчас яма будет.

– Слушайте, теща! Еще одно слово – и поедете в Москву на автобусе!

Алевтина Сергеевна поняла, что зять не в духе, и замолчала. Они вывернули на асфальт, машина пошла ровно, почти бесшумно. Конечно! Она лично проверяла каждый метр этой дороги от трассы к поселку. Алевтина Сергеевна как представитель заказчика такую госприемку дорожной компании устроила, что у прораба Гургена тремор случился. Она пересчитала каждый кубометр песка и щебенки, каждый мешок асфальта – все до последнего ограничительного столбика. Дневала и ночевала на стройке. А как же иначе, деньги-то общественные. И вознаграждение себе она в смету заложила, по согласованию с товариществом: двести тысяч за сдачу под ключ. Дорога-то вот она, а где ее деньги? Правление эти деньги на новую водонапорную башню потратило, потому что башня нужна была срочно, сезон, полив, а старая взяла и обвалилась. А то, что крыша у ее дома течет и венцы стропил все в грибке, кого волнует? Так и заиграли ее гонорар…

Они уже почти подъехали к трассе, когда услышали полицейскую сирену. Навстречу им двигался полицейский «Форд».

– По вашу душу, наверное, дорогая теща! – засмеялся Петр и посмотрел в зеркало заднего вида, но тещи на месте не было. Петр резко нажал на тормоз.

– Алевтина Сергеевна, вы где? – растерянно спросил он.

– Не тормози, Петя! – послышался приглушенный голос откуда-то из-под сиденья. – И не оборачивайся. Езжай себе спокойно. Я так, отдохнуть прилегла.

Стоя между мусорными контейнерами под растопырившей крылья вороной, Пал Палыч Золотарев размахивал руками, тряс животом и брызгал слюной. Венчик серебристого пушка, окаймлявший внушительного размера череп, контрастировал с почти багровым безволосым центром.

– На каком основании вы отказываетесь принимать у меня заявление, лейтенант? – кричал он.

– На основании отсутствия оснований, – отвечал нагловатый участковый.

– Вы ворону видите? – напирал Золотарев, тыча в сторону дохлой птицы скатанным в трубочку листом бумаги.

– Вижу. Ворона – не основание, – ровно и без эмоций отвечал участковый.

– Вы возьмите ее на экспертизу и найдете в ней дробь! – кипятился Пал Палыч.

– Дробь – не основание. Может, эту ворону гражданке Синицыной в забор воткнули вы. На почве личной неприязни, – и участковый испытующе уставился на Золотарева.

– Вот фотография! – и Пал Палыч ткнул пальцем в телефон.