Шанс на счастье

Явившаяся спустя некоторое время Нюрка была куда более радостной.

– Успех, – устало выдохнула она, падая на диван. – Три девочки и четыре мальчика. Девочкам примерно по десять лет, мальчишкам от шести до шестнадцати. Более взрослые сами согласились идти учиться, даже уговаривать не пришлось. А малышня обрадовалась чаепитиям и пению.

– И я семь набрала. Точнее, восемь – старик лет семидесяти сказал, что хочет знать, что напишут на его надгробии. А то не проконтролирует, и о нем напишут неправду.

Нюрка вопросительно вскинула одну бровь, но тут же ее опустила. Мы устали и даже говорить не хотели.

Пятнадцать учеников придут в нашу школу через три дня. Пятнадцать! Через три дня! Это и волновало и радовало одновременно, от паники тряслись руки, а от счастья на лице сияла улыбка.

Пятнадцать серебряных в месяц – сумма смешная, и нам не хватит ее ни на что. Чаепития и обеды будут скромными, но сытными, и за наш счет. Опростоволосились мы с назначением цены за обучение, вот только установи мы пятнадцать серебрушек за одного ребенка, к нам бы никто не пришел учиться. В этом мы сегодня убедились.

Так почему мы горим заведомо провальным делом? Наверное, потому что не деньги нас вдохновляют, а грамотные молодые люди, которые спустя несколько лет найдут свое место в жизни не только на лесопилках.

Мы с Нюркой за свою короткую жизнь в Дороне видели множество необразованных взрослых людей. Да и сами знали мало, все-таки удалось закончить только три класса на Земле. Читать, писать и считать умели, и на том спасибо, а кто-то не знал даже как пишутся буквы, не то что составлять из них слова.

Почему в этом мире не стремятся дать всем детям знания, мы так и не поняли. Наверное, потому что королям не нужны умные подданные – глупцами легче управлять.

Спустя три дня мы проснулись ранним утром. Если точнее, то среди ночи. Эллад, Ральф и дети дрыхли, а мы с Нюркой и Мэй бродили по дому на цыпочках. Умылись, оделись, помогли друг другу сделать “учительские” прически – собрали волосы в пучки и прилизали их гелем, который стащили у Эллада.

За горячим завтраком на кухне при свете масляного фонаря и сереющего рассветного неба мы тряслись от волнения.

– Никогда не думала, что жизнь уготовит мне судьбу преподавателя, – загробным голосом произнесла Нюрка. – Я же ничего не умею, чему я детей научу? Мне даже в монастыре доверили только теплицы.

– Хорошо, что ты это признаешь, – буркнула сонная Мэй. – А я волнуюсь из-за того, что совсем скоро смогу писать письма… Смогу ведь, правда?

– Конечно, – кивнула я. – Научиться писать не сложно, и тебе даже понравится.

– Кому будешь писать? – хихикнула Нюрка. – Есть молодой человек?

– Брату, – мрачно ответила девушка.

В кухне повисла гнетущая тишина, и Мэй решила объяснить:

– Он приезжал как-то повидаться со мной, адрес свой оставил. Сказал, что могу писать ему. А я писать не умею…

– Он не предлагал тебе поехать к нему?.. – спросила я осторожно.

– Нет. Я просилась, но у него семья. Жена и дети, не до меня ему. Но я бы хоть письмо от него получила и читала сама, и ответ смогла бы написать. Благодаря вам у меня получится.

Мы порадовались за воспитанницу, стараясь при этом не показать грусть. Родной брат решил, что в приюте Мэй будет лучше… Лично я бы ему и писать ничего не стала. Но Мэй скучает, это видно. Родная душа должна быть у каждого, хоть какая. Важно просто знать, что ты не одинок, что где-то есть твоя семья.

ГЛАВА 21

Эллад нарушил наши уютные посиделки. Приковылял на кухню в пижаме, с полузакрытыми глазами добрел до холодильного шкафа и долго в нем рылся. Мы молча наблюдали. Мужчина вытащил кусок сыра и ушел.

– Что это было? – спросила Нюра после его ухода.

– Я тоже ночами люблю поесть, – пожала плечами Мэй. – Правда, только если спать еще не ложилась.

– Он что же, и после нашей свадьбы будет кусочничать после ужина? Надо бы с ним поговорить.

– Зачем, тебе жалко сыра?

– Мне жалко его пресс. Заплывет жиром и все, ни красоты, ни сексуальности.

– Красота для мужчины не главное, – со знанием дела сказала Мэй.

– А что тогда главное? – фыркнула Нюрка.

– Характер. Он должен быть в меру мягким, но сильным. Чтобы хозяйкой в доме всегда оставалась женщина, но при этом не тащила на себе все хозяйство.

– Где ты этого наслушалась? – подозрительно спросила я.

– От госпожи Миртеллы. Она ведь готовила девочек к замужеству.

Нюра все еще смотрела на дверь, за которую вышел Эллад. Недовольно поморщившись, заявила:

– Нет, красота важна. Ну не смогу я делить ложе с кем-то похожим на борова! Поговорю с ним, если не станет следить за своим здоровьем, то пусть женится на другой!

– Так вы уже обсудили брачный обряд? – я допила чай и помыла кружку в тазу.

– Не обсуждали мы еще ничего, но это дело десятое. О чем там говорить? В часовне Святого Макала нас обручат, а праздник организуем в доме Эллада. Он говорил, что в особняке полно спален для гостей и просторный бальный зал. Не такой большой, как в доме леди Райры, но для танцев места достаточно.