Шанс на счастье

— Завтра к нам на ужин придет отец, Александрин и две мои подруги с мужьями. Тогда и отметим.

— Как удачно все складывается! — заметил Стефан, освобождая руки Адель из мягкого захвата.

Девушке потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: ее пальцы уже по собственной воле скользили по коже мужа, изучая его лицо. Она вспыхнула от смущения. Это вызвало улыбку у Стефана.

— Вы совершенно очаровательны, — заверил он ее и встал с кресла. — К сожалению, мне пора собираться в госпиталь. — Стефан опустил взгляд на рабочий стол и заявил: — Кое-что осталось в спальне. Нужно забрать! — он опять посмотрел на Адель, еще раз улыбнулся, после чего направился к выходу из кабинета.

Шаги мужа давно уже стихли, но Адель продолжала стоять на прежнем месте. Ей вспомнилось обещание Стефана. После ее выздоровления он хотел запереться с ней в спальне на неопределенный срок. Девушка была неискушенной в любовных делах, но она поняла: в том состоянии, в каком находился Стефан, ни о каких подвигах на супружеском ложе и даже о банальной консумации брака речи быть не могло.

— А жаль, — вздохнула она печально и тут же вздрогнула от громкой трели. Стефан забыл свой галофон на столе.

Девушка посмотрела на дверь, но нет, муж не спешил возвращаться, а аппарат продолжал звонить. Не выдержав, она открыла крышку. Ее взору предстало лицо благообразного старичка со всклоченными волосами. Его очки висели на самом кончике носа и, казалось, держались на нем только магией! Золотым пылинкам удалось точно передать смену эмоций незнакомца: сосредоточенность, удивление и озарение.

— Госпожа ла Сови, я полагаю? — осведомился старик.

— Да, — ответила девушка, не раздумывая. — Супруг вышел из комнаты и оставил галофон…

— Ничего страшного! — заверил незнакомец, не дослушав объяснения до конца. — Будьте любезны, передайте ему, что звонил Ален Фарси и сообщил о нежелательном росте известных ему показателей в последних образцах.

Адель мало что поняла из сказанного, но несколько раз повторила фразу про себя и лишь потом кивнула. Господин Фарси, терпеливо ждавший от нее согласия удовлетворить просьбу, даже поблагодарил ее, а после, не попрощавшись, разорвал связь.

В коридоре послышались шаги. Адель узнала поступь госпожи Деко.

— Вот вы где! — домработница заглянула в комнату. — А я уж решила, что вы опять убежали на встречу с сестрой!

— Нет, — девушка улыбнулась, — сегодня мы с Александрин встречаемся позже. Вы что-то хотела?

— Конечно! — госпожа Деко кивнула с важным видом и напомнила: — Завтра у нас ответственный день: мы принимаем гостей. Извольте пройти со мной в подсобку, чтобы выбрать скатерть, салфетки и прочие мелочи для сервировки стола.

Адель мельком взглянула на галофон, но решила заняться решением бытовых вопросов. Она подумала, что Стефан обязательно попрощается с ней прежде, чем отправиться в госпиталь.

Экономка отпустила девушку спустя полчаса. К этому моменту хозяин квартиры уже отбыл на службу.

* * *

В начале восьмого Стефан стоял возле кованых ворот, за которыми в отдалении высился фамильный особняк. Калитка не спешила открываться. Ла Сови пришлось выждать около трех минут прежде, чем дом почувствовал его присутствие. Выходило, что Вильре прав: еще немного и магия крови рассеется, постепенно превратив здание в груду хрупких камней.

Входная дверь распахнулась перед Стефаном почти сразу. Он хотел как можно быстрее покончить с делом, поэтому поспешно шагнул в холл и помог двери закрыться.

Тяжелые портьеры на окнах задернули слуги перед тем, как покинуть дом. Плотная ткань не пропускала свет, поэтому на стенах стали медленно загораться светильники. Огромное помещение наполнилось желтоватым светом, который должен был создавать уют и дарить ощущение тепла, однако Стефан чувствовал только холод — того и гляди, пар изо рта пойдет. На мужчину внезапно накатила такая тоска, что хотелось завыть в голос. Особняк умирал без присутствия семьи, которой должен был служить, и как мог, давал понять это хозяину.

Ла Сови мотнул головой, отгоняя наваждение. Он направился к широкой лестнице причудливой формы. Поднимаясь по ступеням, Стефан прикасался к каменным перилам. Ощущение могильного холода под пальцами медленно исчезало. С каждым новым шагом дышать становилось легче, и озноб постепенно проходил.

На площадке второго этажа Стефан остановился в задумчивости, не зная, чем себя занять. «Эмоции» дома он уже уловил, и можно было с чистой совестью отправляться обратно, но отчего-то не хотелось уходить так рано. Появилось странное, иррациональное желание порадовать особняк своим присутствием подольше.

Ла Сови прошелся по коридору до дверей в библиотеку. Они приоткрылись раньше, чем он взялся за ручку. В глубине помещения, рядом с глубоким креслом, мягким и удобным даже на вид, загорелся торшер. Стефан был единственный из семьи, кто любил читать, сидя именно в том кресле, и дом это помнил. Дом его узнал.