Шанс (СИ)

- Ваш интерес приятен мне. Люди в большинстве своем не так любопытны, как я думал. Вы склонны довольствоваться собственными легендами и сказками. Вы можете спросить у меня то, что вас так занимает.

- Спасибо, Ваше Величество. Вы сказали, что чем глубже, тем холоднее. Я думал, что вы и ваш народ живет на морском дне. Я не прав?

- Не совсем. В теплых южных морях так и происходит. Но там живут совсем немногие из нас. Большинство живет в глубоком мировом море. Оно бескрайнее, там много еды и простора. Но там очень глубоко, а потому довольно холодно. Мы живем посередине между поверхностью и дном.

- А… как устроены ваши дома и дворцы? - Эдмунд не заметил, как сел на пол у края бассейна, подогнув ноги.

- Это не совсем то, что вы вкладываете в это понятие, хотя и близко к нему. Наши дворцы строятся из минералов и камней. Минералов на глубине очень много, они прозрачны почти как ваше стекло. В них очень много этажей, дома стоят на длинных каменных стойках, которые доходят до самого дна. Их тяжело строить, потому что там совсем темно и холодно, поэтому мы предпочитаем надстраивать новые этажи к старым зданиям.

- Это… очень необычно, - пробормотал Эдмунд, у которого перед глазами предстал величественный и прекрасный подводный город, - Но… как же вы общаетесь? Ведь под водой не слышно голоса. Или ваш слышен?

- Мы общаемся многими способами, - король перевернулся на бок. Теперь он лежал на прозрачной глади будто на диване. Вода стекала по темным чешуйкам и длинным зеленоватым волосам. Нечеловеческие глаза смотрели на омегу в упор, - Наши голоса слышны под водой, но не так, как ваши. Ваши вода заглушает, а наши разносит. Здесь со мной все наоборот. Но чаще мы общаемся мыслями и образами. Так проще и понятнее, все-таки слова искажают и обедняют мысли. Предвосхищая ваш вопрос скажу, что мысли мы слышим с рождения, позже учимся закрывать их от чужих разумов. Мы с моими друзьями слышим мысли и здесь, хотя это очень тяжело.

- Почему?

- Вы люди совсем не умеете скрывать того,что думаете. Вы не показываете ваших дум лицом и думаете, что этого достаточно. Только мысли ваших магов трудно прочесть. Я понял, что чем сложнее человек и сильнее, тем труднее его слышать. Его мысли быстры и ярки, будто всполохи непрерывного огня. Простые люди мысленно кричат, сложные люди говорят тихо. Таких очень интересно слушать. Кажется, я смутил вас. Простите. Не волнуйтесь, мы не читали всех людей, это слишком сложно. Мы старались ничего не слушать.

- Благодарю вас, - кивнул Эдмунд.

- В ваших мыслях я тоже слышу огонь. Они бывают очень яркими, насыщенными. Я таких очень мало видел. Но иногда вы бываете так печальны в своем разуме… - водный монарх чуть склонил голову, - Почему?

- Я… - омега не знал, как ответить. Врать не имело смыла, а говорить правду… - Я…Все люди иногда печалятся. Это нормально для нас.

- Я знаю. Но ваша печаль другая. Она темнее и глубже, она всегда одинаковая. О чем вы грустите?

- Неужто вы не знаете?

- Не знаю. Печаль просто пропитывает ваши мысли, даже радостные. Вы скучаете по брату?

- Откуда вы знаете о Трэвисе? - вскинулся Эдмунд, забыв, с кем разговаривает.

- Я слышал его в вашем разуме всего пару раз… Еще несколько раз слышал у других…

- Вы знаете, о том, что он сделал, - с тихой горечью произнес Эдмунд.

- Знаю, - чуть кивнул король и подплыл к бортику бассейна. Чешуйчатые руки с длинными черными ногтями выглянули из-под воды и обосновались на розовом мраморе, - Вы внутренне сжимаетесь…Зачем? Вы не виноваты. - Эдмунд промолчал. Он не мог больше выносить этот немигающий взгляд и опустил глаза. - Я расстроил вас… Простите.

- Он всегда в моих мыслях, - тихо признался омега.

- Поэтому вы всегда так печальны. Понимаю. У меня тоже есть своя печаль. Сорок восемь лет назад у меня погибла дочь. Она тоже всегда со мной.

- Мне очень жаль, Ваше Величество, - искренне сказал парень.

- Мне тоже жаль. Ей тогда было двадцать девять лет. Почти ребенок по нашим меркам. Она укололась огненным ядовитым кораллом и умерла. От этого яда нет спасения, - король положил голову на мрамор и заглянул омеге в глаза, - Я страдаю до сих пор, когда думаю о ней. Но я понимаю, что ничего не мог сделать. Никто не мог. Вы тоже не могли помочь своему брату. Он сам сделал свой выбор.

Эдмунд молчал. Ему нечего было ответить водному человеку.

- Что это? - спросил король, кивнув на папку.

- Это мои рисунки и чистая бумага, Ваше Величество.

- Вы любите рисовать?

- Да, Ваше Величество.

- Покажете мне свои работы?

- Боюсь, что они не стоят вашего внимания, Ваше Величество.

- Не надо все время добавлять эти два слова. Дома меня зовут Натарониэль, что означает на моем языке “король” или “господин”. Если вы хотите, можете меня так называть. Вы что-то еще хотите спросить?

- Не сочтите за дерзость… Я могу попросить вас позировать мне, Ваше… Натарониэль?

- Позировать? - услышал новое слово тот.

- Я нарисую вас, с вашего разрешения.

- Вы хотите изобразить мою человеческую форму или эту?

- Эту, если можно.

- Не вижу причин, чтобы вам отказать. Хотите сделать это прямо сейчас?