Шанс выжить - ноль

— Я стою прямо в вашем холле. Не мог бы ты сбежать от своих наблюдателей, чтобы мы с тобой прогулялись?

— Я не уверен, что это получится, но давай увидимся внизу.

Наша встреча состоялась в мужском туалете, куда и он и я прошли относительно без помех.

Эдди выглядел уставшим, но в глазах по-прежнему был живой блеск.

— Ты выглядишь ужасно, — только и мог сказать я.

Его глаза указывали на дверь.

— Тише, Майк. Они в коридоре.

— Даже так? — сказал я и тут же затих.

— Мне пришлось выслушать нравоучения на очень высоком уровне. Ты можешь себе представить, что это значит?

— Может быть, мне лучше этого и не знать?

Эдди не слышал меня.

— У меня нет места, где бы я мог спрятаться! Они не дают мне ступить ни шагу. Вся эта секретность только из-за того, что тот тип, который умер в метро, знал, где размещены остальные контейнеры. Поэтому у нас нет шансов вывернуться из этой истории.

Я пожал плечами и взглянул на него.

— А что же тогда делать?

Он наконец выдавил слабую улыбку и развел руками.

— Я хотел бы думать так же, как и ты, Майк. Тогда я, наверное, бросил бы все к черту и проводил бы остаток времени в компании хорошеньких девиц. Но я не могу так ни думать, ни поступать. Кстати, а как твое дело с этим приятелем Липпи? Ты закончил его?

— Оно не дает мне покоя, Эдди.

Я, как мог, подробно рассказал ему обо всем, что произошло вплоть до сегодняшнего дня.

— Вуди очень опасный тип, Майк. Если он действительно потерял что-то из своего бумажника, то он не остановится ни перед чем. Это страшный противник, и надо очень постараться, чтобы увернуться от его компании. Я даже не знаю, чем могу помочь тебе, кроме этих советов.

Я взглянул на часы. Время шло очень быстро. Темнота и дождь окутывали весь город мрачной пеленой, делая его похожим на непроходимый лес.

— Послушай, Эдди, не мог бы ты оказать мне любезность? Позвони от моего имени Пату Чамберсу и попроси его взять под контроль район Колумбуса и Сто десятой улицы. Если его люди обнаружат там Вельду, пусть предупредят ее, чтобы она прекращала работу. Можешь это сделать?

— Конечно, это мне будет разрешено сделать, поскольку не имеет никакой связи с моими ограничениями. Правда, они не учли, что у меня могут быть вот такие встречи в мужских туалетах.

* * *

Цезарь Марио Таллей не показывался, и никто не мог мне сказать, где он находится.

Маленький Джо уже собирался отправиться к месту своего ночлега, когда я спросил его о Цезаре.

— А ты спрашивал о нем у Лео?

— Они не видели его с утра.

— А как насчет Тэсси… ты ведь знаешь ее, это Тереза Миллер, привлекательная маленькая проститутка?

— Она видела его только после обеда. Послушай, Джо. Он говорил мне, что собирается навестить приятеля. Ты не знаешь, случайно, кто бы это мог быть?

— Майк, я видел его несколько раз с разными людьми, но, пожалуй, ни на ком не могу остановить свой выбор. Ведь каждый из нас работает на своем участке, и я особенно не приглядывался к его приятелям. А послушай, почему бы тебе не поговорить с Остином Тауэром? Долговязый малый, который всегда околачивается у газетного киоска в соседнем квартале. Уж он-то наверняка что-нибудь знает.

Я поблагодарил Джо и наградил его очередной пятеркой.

— Я никогда не отказываюсь от денег, — засмеялся тот.

Остин Тауэр не был расположен к разговору, но все же отложил пачки газет, которые помогал разгружать, и отошел со мной к дверям закрытого обувного магазина.

— Я буду говорить только с адвокатом, — заявил он, еще не спрашивая, в чем дело.

Все, что мне оставалось делать, это внимательно на него смотреть.

— Послушайте, мистер… — наконец произнес он.

Я показал ему свой 45-й, распахнув немного пальто, и это привело его в еще больший испуг.

Я резко задал ему вопрос:

— Где мне найти Цезаря?

Он немного побледнел и стал говорить еще более неуверенно:

— Но ведь он ничего не сделал…

— Ты видел его сегодня?

— Да, конечно. Около четырех часов. Они покупали какую-то еду, он и его приятель…

Теперь он говорил бодрее, убедившись, что мой интерес не относится к нему.

— Где он?

— Его приятель обычно торчит на Сорок седьмой улице, возле продуктового магазина или внутри его.

— Покажи мне.

— Но, мистер…

Я повторил просьбу еще раз, более резко и настойчиво.

И он показал мне это место. Небольшой, всего в две комнаты, подвал был пропитан дымом марихуаны. Цезарь Марио Таллей и его приятель были уже невменяемы.

Мне ничего не оставалось, как выругаться.

— А когда они смогут прийти в себя? — спросил я у своего провожатого.

— Как я могу это знать, мистер…

Я смотрел на него так пристально, что голова его стала погружаться в плечи.

— Ведь это ты продал им дерьмо, и ты знаешь, сколько у них его было. А теперь проверь, сколько осталось, и сообрази, когда они очухаются. Иначе я сломаю тебе шею!

Он не возражал на этот раз. Одного взгляда на меня ему хватило, чтобы понять, что я не шучу. Он подошел к лежавшей на полу парочке, профессионально проверил их карманы и со знанием дела заявил, что это произойдет через три или четыре часа.

В этот момент я улыбнулся той самой улыбкой, которая приводила в чувство и не таких слюнтяев, как этот подонок.